– Как они в детстве могут примерно сказать, какой ты будешь? – Каана недовольно скрестила руки на груди. – У вас там, что сам Иаффин живет в бюро?

– Скорее портретисты, – с улыбкой сказал я. – В их работе я не сомневаюсь. А еще твоего напарника определяют в пятнадцатилетнем возрасте.

– То есть нельзя даже самому выбрать с кем хочешь или не хочешь? – мне казалось, что Каане уже некуда удивляться. Но с каждым моим ответом она вновь выпучивала глаза. – Вдруг, я не хочу с ним сотрудничать. Хочу, к примеру… хочу, с понравившемся мне парнем.

– Мужчин и женщин никогда не ставят в одну пару, – Тимо пожал плечами. – Иначе не избежать чего-то личного между ними. Ну, такова вероятность. А если не хочешь, то тебя и не поставят с конкретной особой. А поставят с тем, с кем идет идеальная так сказать химия. Толстый и тонкий. Нужно чтобы вы дополняли друг друга, а не были одинаковыми или вечно спорящими друг с другом по пустякам. Нужна синергия и сыгранность.

– В принципе логично звучит, – Каана вновь окинула взглядом мои яблоки. Сскрас да я уверен, что еще секунда, и она набросилась бы на них как зверь. – Есть еще вопрос. В Велоде говорят, что у вас есть новый виток развития мушкетов. Как вы сделали его? По большей части это новый вид магии.

– Ну, раз ты сейчас смотришь на мой револьвер, – я усмехнулся и немного прокашлял. – Значит, желаешь знать полный ответ.

– Мне давно приглянулся твой револьвер, – улыбка девушки вызвала десятки мурашек по моему телу.

Я снова кашлянул. Раз девушка желала узнать про Эмеральд, то почему бы ее не просветить? Вряд ли она была шпионкой, скорее энтузиасткой, которая хотела узнать о союзниках чуточку больше.

От кобуры раздался легкий щелчок. Вынув револьвер, я положил его на стол. Девушка, немного помявшись, протянула к нему руку.

– Надеюсь, ты стреляла из своих мушкетов, – я схватил девушку за руку, когда она дотронулась до рукоятки моей Эмеральд. – А не просто купила их на распродаже.

– В тебе проснулось хамство? – Каана удивленно на меня посмотрела.

– Шутки, – усмехнулся Тимо, отпив глоток вина. – Он так флиртует.

– Тогда понятно, – Каана выдернула револьвер и осмотрела его.

– Его сделали для нас ребята из Цернокрала, – с улыбкой сказал я.

В сравнении с мушкетом, револьвер выглядел иначе. Если Эмеральд подпитывался барабаном, то вот старичка приходилось перезаряжать после каждого выстрела. Перезарядка занимала около полминуты, а за это время с Эмеральд можно было уже приложить по мишеням двадцать с лишним раз. Конечно, подобной игрушкой могли пользоваться далеко не все. Если мушкеты продавались чуть ли не в каждой лавке любого королевства Апулитанского континента, то револьверами и новыми ружьями пользовались больше на их родине, в Цернокрале и королевствах, что были рядом с ней. У нас же к ним доступ имели исключительно фальконеры и коммодоры бюро.

– Интересная штучка, – девушка вытащила один из своих мушкетов и стала сравнивать его с револьвером. – Слугам особенного, особенные подарки.

В таверне мы просидели еще пару часов и уже болтали, кто о чем. Девица вдоволь насытилась ответами на свои вопросы. Ей было интересно все: от местных достопримечательностей до нас, фальконеров.

– Все это конечно хорошо, – Каана допила очередную кружку вишневого киселя и откинулась на спинку стула. – Но мне вот, что интересно стало. Откуда у вас магия крови?

Я не знал ответа на вопрос. Но мне было известно другое: разговаривать о нашей магии – табу. При любом вопросе нам следовало молчать, уклоняться и снова молчать. Так учили нас в школе. И это чуть ли не первая заповедь этикета фальконера.