Говорят, в былые времена по этим каналам из Верхне-Кыштымского заводского пруда можно было на лодке сплавать из Кыштыма в одну сторону на озеро Увильды, а в другую – на каслинские озера. Это был водный путь в десятки вёрст. В различных источниках встречаются многочисленные гидрологические описания: «В Кыштыме городской пруд соединен протокой с озерами Бунчук и Увильдами, Темное и Плесо соединено с Анбашем, Малой и Большой Акулей, которое в свою очередь соединено с Аракулем… Или другой пример: озеро Увильды соединяется на севере сильно заболоченным промышленным каналом с озером Акачкуль, а через него – с Белишкулем. Также на севере, а точнее на северо-западе, этот водоем связан прорытым каналом с озером Доронькино…»

Многие протоки были прорыты были в середине XVIII века, о чем свидетельствуют документы. В ведомости 1762 года записано: «Для пропуску с Нижне-Кыштымского завода из пруда воды чрез озера с Нижне-Маукский и Каслинский пруды выкопаны в разных местах каналы и укреплены по низким местам плотинки, ибо в помянутом Каслинском пруду было маловодие и на действие фабрик воды недоставало». Трудом сотен людей была создана уникальная гидросистема. Вода для новостроящихся железоделательных заводов необходима была в огромном количестве.

Каждое гидрологическое сооружение имело свой четкий прагматичный характер. Иногда эти объекты решали сразу несколько задач. Например, плотина на Нижне-Кыштымском пруду не только обеспечивала водной силой примкнувший к ней завод. Как поясняет исследователь и краевед А. М. Свистунов, эта плотина служила своеобразным «регулировщиком» уровня воды и в Каслинском заводском пруду, особенно в засушливые годы.

Именно плотина – главное инженерное сооружение при заводе – была общей чертой всех старопромышленных уральских городов и центральной осью горнозаводской жизни. «Даже сегодня Кыштымская плотина и водоотвод впечатляют, – пишут исследователи. – Именно по нему вода, стремясь под уклон, набирала силу для вращения водяных колес. Арочный туннель длиной более ста метров, выложен тесаными гранитными блоками, весом каждый более пяти тонн. Перевозка стоила трудов, сравнимых со строительством египетских пирамид. Только в миниатюре. Волокли блоки по 20—30 пар лошадей, запряженных цугом. А чтобы вода не уходила в землю, при строительстве блоки тщательно подгоняли один к другому. Тяжелейшая и в то же время ювелирная работа!».

Кыштымский пруд, кстати, хранит немало загадок, и не только индустриальных. В заводских прудах легко можно было спрятать «концы в воду», особенно во времена, когда расчетливая жестокость и пренебрежение человеческой жизнью были в порядке вещей. В 1827 году в Кыштым приехал граф А. Строганов, возглавлявший правительственную комиссию по расследованию причин рабочих волнений. По одной из легенд, когда он приказал спустить воду из заводского пруда, то открылась ужасная картина: на дне белели человеческие кости, черепа и скелеты.

Впрочем, подобных сюжетов суровой уральской истории не занимать, и там, где отсутствовали реальные факты, появлялись легенды, выстроенные по аналогии…

Малоизученной страницей остается история кыштымских мостов, а их в городе – более двух десятков. Они соединяют несколько островов, переходят через многочисленные каналы Уральской Венеции и служат украшением города. Как верно заметил писатель Алексей Иванов, «мосты – самое доброе изобретение человечества. Они всегда соединяют».

Исторически, все кыштымские мосты были деревянными – это хорошо видно на дореволюционных фотографиях. Дерево было доступным материалом, удобным. Изредка мосты сносило весенним половодьем и ледоходом, но в целом река Кыштымка была спокойнее по нраву, чем ее северные соседи: Синара или Багаряк. К тому же основную водную нагрузку принимали на себя прочные каменные заводские плотины.