Международный институт интеллектуального сотрудничества был политической организацией, исполнительным органом Лиги наций. Международный центр синтеза позиционировал себя как организация прежде всего интеллектуальная. Тем не менее, эти два института не только были тесно связаны институционально, но и осуществляли совместную программу по объединению знания. Международный институт интеллектуального сотрудничества продвигал идею объединения знания посредством ряда своих программ: от организации научных конференций на эту тему до продвижения библиографического стандарта – Универсальной десятичной классификации – как системы, способствующей объединению знаний149. Сама Лига наций как таковая была основана на идеях объединения знания, делегируя интеллектуалам – членам Лиги – реализацию ее интернационалистских целей. Сам термин «интеллектуал» стал широко применяться именно в это время – под этим словом понимались те ученые, которые открыто совмещали академическую работу с политической деятельностью150.

Подобно Лиге наций, Международный центр синтеза был организацией одновременно интеллектуальной и политической. На протяжении своего существования Центр финансировался французским правительством, а в состав его консультативного совета всегда входили государственные деятели и политики. Хотя Центр синтеза был детищем Берра, его первым директором был Поль Думер, политик радикально левых убеждений, который стал в 1931 году президентом Франции. Директором Центра синтеза Думер пробыл недолго: в 1932 году он был убит выстрелом в упор террориста-одиночки, провозгласившего себя основателем радикальной правоцентристской партии. В связи с этим Центр синтеза стали за глаза называть «приютом картели леваков (cartel des gauches)» за его откровенно левую повестку151.

Как и многие другие французские интеллектуалы его поколения, Берр придерживался левых политических взглядов152. Многие связанные с Центром интеллектуалы, включая Февра, симпатизировали социалистам и поддерживали связи с французскими коммунистами. Некоторые сотрудники Центра, как, например, физик Поль Ланжевен, один из лидеров радикально настроенных французских интеллектуалов, были убежденными марксистами. Ланжевен активно работал в Лиге наций в качестве члена ее Международного комитета по интеллектуальному сотрудничеству153. Во время Второй мировой войны Ланжевен размежевался с социалистами и вступил в коммунистическую партию Франции154. Для участников движения за объединение науки и «научную историю», вне зависимости от их конкретных политических убеждений, революционное движение в России и создание первого социалистического государства, СССР, представляли огромный интерес. В международном движении за научную историю Россия и, позже, СССР, занимали уникальное положение.

Движение за научную историю, набравшее силу к концу 1920‑х годов, совпало по времени с выходом на международную арену советских историков-марксистов, выступавших со своей интерпретацией научной истории и «исторического синтеза». Летом 1931 года политик и теоретик марксизма Н. И. Бухарин воспользовался вторым Международным конгрессом по истории науки и техники как площадкой, на которой он представил марксистскую версию исторического синтеза. Бухарин и Анри Берр, также участвовавший в Лондонском конгрессе, должны были встретиться снова в Варшаве, на предстоящем через два года международном историческом конгрессе, где они планировали представить свои программы исторического синтеза.

Этому драматическому моменту предшествовала долгая история участия российских, а затем советских историков в том движении за научную историю, о котором шла речь в предыдущей главе. История научной истории в России – это история распространения, усвоения и видоизменения знаний, практик и мировоззрений, связанных с двумя модернизированными интеллектуальными системами XIX века – позитивизмом и марксизмом, – применительно к истории и ее методу.