Я глажу прядь волос Грейс, таких же мягких и неземных, как лунный луч.

Это напоминает мне слова «продавца снов» из дневника Жози о том, что луна способна наполнить бесконечное количество чаш. Думаю, такова и моя материнская любовь: мое сердце переполнено ею, она бесконечна, как этот серебристый свет.

Читая дневник Жози, я словно переступаю невидимый порог и оказываюсь в другом мире. Ее жизнь в этом доме – в этой самой комнате! – кажется мне порой более реальной, чем моя собственная. Я представляю, как она лежит в этой же кровати, смотрит на лунный свет и слушает воркование голубей. Чувствовала ли она себя в безопасности здесь, наверху, пока члены ее семьи спали внизу, в своих комнатах? Или постоянно присутствовавшая угроза, исходившая от нацистской Германии, в мире, перевернутом войной с ног на голову, не давала ей спать по ночам? Несмотря на богатство ее отца, безусловно спасавшее во многих ситуациях, в чужой стране, где за каждым углом таилась опасность, еврейским беженцам приходилось нелегко. И было не так важно, «действительные» (как выразилась Жози) они или нет.

Касабланка в 1940-х годах, похоже, была тем местом, где люди могли легко провалиться сквозь щели и исчезнуть.

Так ли сильно я отличаюсь от Жози и ее семьи? Я тоже в некотором роде беженец, бегущий от того, от чего никак не убежать.

Можно без труда провалиться сквозь трещины в моем браке. И просто исчезнуть.

Большое волнение в Касабланке вызвало недавнее прибытие звезды по имени Жозефина Бейкер. Она певица и танцовщица и раньше давала концерты в Париже. Сейчас она приехала в Марокко и собирается выступать здесь, в театре Риальто. Папа купил два билета – для себя и для мамы. Нам с Аннет не разрешили пойти на представление, потому что некоторые танцы слишком экзотические. Мне все равно было бы интересно посмотреть на это, но, по словам Аннет, «экзотика» означает, что на танцовщицах не слишком много одежды, и посему это неприемлемо для ребенка моего возраста. Я уверена, она сказала это лишь потому, что раздражена: ведь она тоже не может туда пойти. Она еще больше разозлилась, когда я заявила, что это должно означать, что она тоже все еще ребенок. Мама успокоила нас, пообещав на следующей неделе прогулку верхом на лошадях, что будет намного веселее, чем сидеть в жарком театре. Недалеко от города есть место, где можно брать уроки. Не могу дождаться![17]

Газеты сообщали, что Жозефина Бейкер прибыла из Марселя с 28 местами багажа. Аннет сказала, что все это ее сценические костюмы, и снова разозлилась, когда я подметила, что совсем недавно она утверждала, будто экзотические танцоры носят мало одежды. Она стала называть меня «маленькая мисс Всезнайка», но я решила воспринять это как комплимент. Это, безусловно, лучше, чем постоянно думать о мальчиках и прическах.

Еще одна очень интересная новость, о которой говорится в газете: Жозефина Бейкер путешествует со своим собственным зверинцем. У нее есть дог по кличке Бонзо, несколько обезьян и две белые мыши. Нина согласна со мной, что смотреть на этих животных гораздо интереснее, чем на экзотические танцы.

На выходные Кенза повезла нас с Ниной к океану. Мама немного беспокоилась и сомневалась, отпускать меня или нет, но папа оплатил для нас такси, так что все устроилось наилучшим образом. Мы проехали вдоль побережья, мимо гавани, где увидели много рыбацких лодок и несколько патрулировавших море военных кораблей, пока не добрались до места – тихого, безлюдного участка пляжа. Водитель припарковался в оливковой роще и пошел полежать в тени. Кенза, Нина и я спустились на берег, и мои попутчицы сняли свои платки. Ветер обдувал наши лица, было жарко и прохладно одновременно. Мощные волны бесконечно уходящего вдаль океана разбивались о гальку у кромки воды, заставляя ее кататься и кувыркаться. Я вспомнила об инструкциях сказительницы и задумалась, не несут ли все эти тысячи камней горе других людей. И тогда поняла, о чем она говорила: океан был достаточно велик, чтобы вместить их все.