По мнению Жана Гиро, вехой возникновения инквизиции являются 1227–1229 гг., когда владения графа Тулузского перешли к французской короне и «устанавливалось сотрудничество церковной и светской властей для поиска и наказания еретиков»[73].
Американский церковник Шэннон считает, что хотя у инквизиции «нет дня рождения», она ведёт своё начало с 1231 г., когда на основе эдикта Григория IX, отлучавшего всех вероотступников от церкви, в Риме были назначены инквизиторы не только с правом расследования, но и суда над еретиками.
Этот разнобой в датировках, по-видимому, объясняется чрезвычайным обилием издававшихся на протяжении XII–XIII вв. всевозможных папских документов, направленных против еретиков и весьма схожих по своему содержанию.
Попытка дать всеобщую историю инквизиции, которая отражала бы все её этапы и разветвления, была предпринята только одним исследователем, а именно – американцем Генри Чарльзом Ли (1825–1909), но и ему не удалось полностью осуществить свои замыслы: деятельность папской конгрегации инквизиции (священной канцелярии) не была им освещена. Возможно, у исследователя не хватило времени или он отказался от этой темы из-за отсутствия документации или по другим неизвестным нам причинам.
Отсутствие такого раздела в работах Ли и других историков, в частности Жана Гиро. Ж. Гиро называет конгрегацию инквизиции и испанскую инквизицию, учреждённую в 1481 г., инквизициями «нового времени», в отличие от средневековой инквизиции XII–XV вв., исследованию которой посвящён его труд[74], пытавшихся охватить всю историю инквизиции, на наш взгляд, выгораживает папство от вины за преступления инквизиции, создавая ложное представление, что «св. престол» стоял в стороне от деятельности инквизиционных трибуналов, в то время как он являлся подлинным вдохновителем и организатором инквизиции во вселенском масштабе, меняя на протяжении столетий методы и формы её деятельности и избирая в различные эпохи различные объекты для преследования.
Другой не менее существенный недостаток, свойственный многим светским историкам инквизиции, заключается в том, что они рассматривают её только как средневековый институт, защищавший интересы феодальной церкви и феодального строя в целом. Между тем история инквизиции заканчивается в XX в.
Буржуазная и церковная историография бессильны объяснить инквизицию, причины её появления, различные формы её деятельности, вскрыть причины её долговечности. Антиклерикальные историки объявляют инквизицию следствием органической «порочности» католической церкви и свойственного только ей одной духа нетерпимости, игнорируя тот факт, что своих противников с не меньшим ожесточением преследовала протестантская, православная и другие христианские церкви, как и другие религии. Современные церковные защитники инквизиции, хотя и высказывают лицемерное сожаление о её «крайностях», выдают её за инструмент «божественного провидения», с помощью которого церковь якобы спасала общество от разложения, а в случае Испании – способствовала будто бы её национальному сплочению и единству.
Научно объяснить существование ересей и преследовавшую их инквизицию можно только исходя из марксистского понимания истории. Ключ к объяснению этих явлений следует искать в классовой борьбе, раздиравшей феодальное общество, и в том положении, которое занимала в нём католическая церковь, окружавшая, по меткому выражению Ф. Энгельса, «феодальный строй ореолом божественной благодати»