Ничто не смогло бы спасти Афины, если бы лакедемонцы проявили хоть какую-то энергию вместо того, чтобы ограничиться Эвбеей, уже лёгкой и верной добычей. Как и в прошлый раз, когда Антифон и Фриних отправились в Спарту, готовые на любые жертвы ради получения помощи, так и теперь, в ещё большей степени, Афины были спасены лишь тем, что их враги оказались вялыми и тупыми спартанцами, а не предприимчивыми сиракузянами под руководством Гилиппа. [99] И это второй случай, добавим, когда Афины оказались на краю гибели из-за политики Алкивиада, удерживавшего флот на Самосе.

К счастью для афинян, Агесандрид так и не появился у Пирея, так что двадцать триер, которые они с трудом укомплектовали для обороны, не встретили врага. [100] Таким образом, афиняне получили передышку, позволившую им частично оправиться от потрясения и внутренних раздоров.

Первым их шагом, когда вражеский флот не появился, стал созыв народного собрания – причём именно на Пниксе, традиционном месте демократических собраний, способном вдохнуть новую жизнь в патриотизм, четыре месяца подавляемый и тлевший в углях. На этом собрании мнения резко обернулись против Четырёхсот: [101] даже те, кто, подобно Совету старейшин (пробалам), изначально поддержал их назначение, теперь присоединились к общему осуждению, несмотря на язвительные упрёки олигархического лидера Писандра в непоследовательности.

Были приняты следующие решения:

1. Отстранить Четыреста от власти.

2. Передать всё управление Пяти тысячам.

3. Каждый гражданин, снарядивший себя или другого полным вооружением (паноплией), автоматически включался в число Пяти тысяч.

4. Ни один гражданин не должен получать плату за исполнение политических функций под угрозой проклятия (атаки). [102]

Таковы были решения первого собрания на Пниксе. Были восстановлены архонты, Совет пятисот и другие институты, после чего прошли ещё несколько собраний, на которых были назначены номотеты, дикасты и другие ключевые элементы демократической системы. Были приняты и другие постановления, в частности – по предложению Крития, поддержанному Фераменом, [103] – о возвращении из изгнания Алкивиада и некоторых его сторонников. Кроме того, были отправлены послания к нему и к флоту на Самосе, подтверждавшие недавние назначения стратегов, извещавшие о событиях в Афинах и призывавшие к продолжению борьбы с общим врагом.

Фукидид высоко оценивает дух умеренности и патриотического единства, царивший тогда в Афинах и направлявший действия народа. [104] Однако он не поддерживает мнения (как иногда ошибочно считают), да и факты не подтверждают, что тогда была введена новая конституция. Покончив с олигархией и правлением Четырёхсот, афиняне вернулись к старой демократии, [p. 78] лишь с двумя изменениями: ограничением избирательных прав и отменой оплаты политических должностей.

Обвинение против Антифона, рассмотренное вскоре после этого, разбиралось советом и дикастерией в полном соответствии со старыми демократическими процедурами. Однако можно предположить, что совет, дикасты, номотеты, экклесиасты (граждане, посещавшие собрания), а также ораторы, выступавшие в судах, временно работали без оплаты.

Более того, два упомянутых изменения почти не повлияли на реальность. Эксклюзивный корпус Пяти тысяч, формально созданный в тот момент, не был ни точно определён, ни долго сохранён. Даже тогда он существовал скорее номинально: это было скорее символическое число, чем реальный список, включавший на самом деле больше имён, чем указано, и без чётких границ. Сам факт, что любой, снарядивший паноплию, автоматически включался в Пять тысяч (и не только они), [105] показывает, что точное число не соблюдалось.