«А ныне беда стала земская да нечесть государская великая: церкви старые извечные выношены из города вон, да и монастыри старые извечные с места переставлены; а кто веру держит ко святым Божиим церквам, ино то писано сице: “Освяти любащая благолепие дому Твоего и тех прослави божественою Твоею силою”. Да еще паки сверх того и кости мертвых выношены на Дорогомилово, ино кости выносили, а телеса ведь туто остались, в персть разошлись; да на тех местах сад посажен; а Моисей писал во Втором Законе: “Да не насадиши садов, ни древа подле требника Господа Бога твоего”. А господин наш отец Геронтий митрополит о том не воспретил; то он ведает, каков ответ за то даст Богу. А гробокопателям какова казнь писана! а ведь того для, что будет воскресение мертвых, не велено их с места двигнути, опричь тех великих Святых, коих Бог прославил чудесы; да Божиим повелением и ангельским явлением бывает перенесение мощем на избавление людем и на утверждение и на почесть градовом. А что вынесши церкви, да и гробы мертвых, да на том месте сад посадити, а то какова нечесть учинена! от Бога грех, а от людей сором. Здесе приезжал жидовин новокрещенной, Данилом зовут, а ныне хрестьянин, да мне сказывал за столом во все люди: “понарядился де есми из Киева к Москве, ино де мне почали жидова лаять: собака де ты, куда нарядился? Князь де великий на Москве церкви все выметал, вон”, а сказывал то пред твоим сыном боярским пред Вяткою: ино каково то безчестие и нечесть Государству великому учинена?.. А церкви Божии стояли колико лет! А где священник служил, руки умывал, и то место бывает не проходно; а где престол стоял да и жертвеник и те места непроходны же; а ныне те места не огорожены, ино и собаки на то место ходят и всякий скот. А что дворы отодвинуты от града, ино то и в лепоту; а церкви б стояли вкруг города, еще бы честь граду болшая была. А егда бывает по грехом нахожение иноплеменник, ино, выносив иконы, да сожгут стены. А что которые церкви были в городе, а то також бы подняти на подклетех да сени нарядити вокруг церкви да переходы с Великого князя двора, да поп бы ходячи пел у тех церквей и коли случится Великому князю или Великой княгине саду посмотрети, и он бы посидел у церкви, ино лепо видети. А ныне розговорити того некому Государю Великому князю, разве тобя господина отца нашего, с Божиею помощью; а нам, твоим детем и сослужебником, пригоже тебе о том воспоминати; а ты, господин отец наш, сыну своему Великому князю накрепко о том воспоминай, понеже должно ти есть».

В начале своего послания Геннадий упоминает, что церкви и из города, т. е. из Кремля, были вынесены, а вместе с ними и гробы погребенных возле них покойников, как можно судить по упоминанию Геннадия о таких гробах. Все это, конечно, являлось необходимостью, когда происходила постройка новых стен с распространением городской местности за пределы старых стен, в окружности которых и стояли, вероятно, упоминаемые церкви. Что касается переставления извечных монастырей, то это указание должно относиться к монастырю Спаса на Бору, который был переведен на новое место вниз по Москве-реке на горы возле Крутиц, отчего и стал прозываться Новоспасским.

Весною в 1491 г. по повелению государя Спасский архимандрит Афанасий заложил церковь каменную на Новом Преображение Спаса. Она строилась медленно в течение пяти лет и в 1496 г. сент. 18 была освящена.

Поводом к этому переставлению древнего монастыря послужило решение государя выстроить себе новый более обширный дворец, к чему было приступлено в 1492 году. При новых порядках государева быта теперь уже не совсем было удобно оставлять среди нового дворца, так сказать в своих комнатах, сторонние жилища монастырской братии.