В диалоге «Ион» Сократ рассуждает о Музе, которая «делает вдохновенными одних, а от этих тянется цепь других, одержимых божественным вдохновением» (Платон. Соч. в 3-х томах. Т. 1. М. 1968. С. 138). Поэтическое творчество, таким образом, оказывается выражением этой божественной одержимости, а сами поэты, по мнению Сократа, являются «толкователями воли богов» (с. 139). Но на них цепь божественного вдохновения не обрывается, так как рапсоды (певцы), толкующие творения поэтов, – это «толкователи толкователей» (там же). Последнее же из звеньев этой цепи – читатели, слушатели, зрители (с. 140).

Образ герменевтической цепи, нарисованный Сократом, говорит о ситуативном понимании смысла как единства толкуемого и толкующего, как чего-то объективного, а точнее – интерсубъективного, существующего в пространстве между. Вольфганг Изер в работе «Изменение функций литературы» (см.: Современная литературная теория. М., 2004. С. 38–40) высказывает верную мысль о том, что литература сама является формой интерпретации. Однако он считает открытие такой функции исторически позднейшим. Между тем то, что литература, поэзия, а также искусство вообще всегда представляли собой интерпретацию, сознавал, как мы видим, уже Платон.

Само греческое слово «диалог» означает буквально: через (διά) слово (λογος). То есть это не что иное, как словесное посредничество. Поэтому диалог можно считать тем, что относится к самой сущности герменевтики.

Кассирер, обращая внимание на открытие Сократом нового релевантного подхода к пониманию природы человека, писал: «Мы не можем исследовать природу человека тем же путём, каким раскрываем природу физических вещей. Физические вещи можно описать в терминах их объективных свойств, человека же можно описать и определить только в терминах его сознания (…). Мы должны действительно очутиться с человеком лицом к лицу, чтобы понять его. Следовательно, вовсе не новизна объективного содержания, а новизна самого мышления – его деятельности и функции – составляет отличительную черту философии Сократа» (Э. Кассирер. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998. С. 448–449).

Важно особо отметить, что платоновские диалоги наиболее ясно выявили герменевтическую значимость вопроса как формы мысли и речи. Гадамер, ссылаясь как раз на Платона, писал: «Знание может быть лишь у того, у кого есть вопросы, вопросы же всегда схватывают противоположности между “да” и “нет”, между “так” и “иначе”» (Х.-Г. Гадамер. Истина и метод. М., 1988. С. 429). Главный герой диалогов – Сократ – не столько сообщал какие-то истины, сколько, постоянно задавая вопросы, помогал собеседникам самим прийти к истине. Говоря о том, что он унаследовал у матери, повитухи Фенареты, её ремесло, Сократ подразумевал своё умение помогать вопросами «рожать» знание: «В моём повивальном искусстве почти всё так же, как и у них (у повитух – Л. Ф