Патриоты, прибывшие со всех концов Италии, ждали молодого победителя, подвиги которого следовали один за другим так быстро и итальянское имя которого льстило национальному чувству. К Бонапарту послали графа Мельци с изъявлениями покорности. Образовали национальную гвардию и одели ее в трехцветную форму – зелено-желто-белую; начальником ее назначили герцога Сербеллони.

Для встречи французского генерала воздвигли триумфальную арку. Пятнадцатого мая (26 флореаля), спустя месяц после открытия кампании, Бонапарт вступил в Милан. Всё население высыпало ему навстречу. Национальная гвардия стояла в строю. Муниципалитет передал главнокомандующему ключи от города. Во всё время шествия до самого дворца Сербеллони, где Бонапарту приготовили помещение, его провожали восторженными криками. С этого времени он привлек к себе сердца итальянцев, так же как и своих солдат, а значит, обладал теперь не только силой оружия, но и нравственной силой.

Бонапарт не думал останавливаться в Милане, как не остановился он и в Кераско, приведя к покорности Пьемонт. Он желал пробыть в нем лишь такое время, какого окажется достаточно для установления в Ломбардии временного правления, снабжения всем необходимым армии и, наконец, – для устройства своего тыла. План оставался прежним: наступать до Адидже и Мантуи и, если будет возможно, даже в Тироль и за Альпы.

Австрийцы оставили в миланской цитадели две тысячи человек гарнизона; Бонапарт немедленно осадил ее. Он условился с комендантом, что тот не будет стрелять в город, так как он составляет австрийское владение и не в интересах австрийцев уничтожать его. Не мешкая приступили к осадным работам.

Бонапарт не слишком связывал себя обещаниями: не гарантируя миланцам независимости, которой не мог им дать, он подал им некоторые надежды для усиления патриотизма. Он говорил им, что для того, чтобы получить свободу, нужно уметь ее заслужить, помогая ему окончательно избавить Италию от влияния Австрии. Бонапарт учредил временное муниципальное правление и вооружил национальную гвардию, положив таким образом начало военной организации Ломбардии. Затем он занялся снабжением своей армии и был принужден взять с жителей Милана контрибуцию в 20 миллионов. К этой мере он прибег неохотно, так как она могла дурно подействовать на общественное мнение; впрочем, это решение было принято жителями не слишком враждебно, тем более что было необходимым.

Благодаря складам, обнаруженным в Пьемонте, и провианту, доставленному герцогом Пармским, армия получила продовольствия в изобилии. Солдаты ели хороший хлеб, хорошую говядину и пили превосходное вино. Они были довольны и начали соблюдать самую строгую дисциплину. А Бонапарт вскоре нашел новые средства: к нему явились посланники герцога Моденского, который желал мира на тех же условиях, что и герцог Пармский. Этот старый и скупой государь, видя все свои предсказания сбывшимися, спасся со своими сокровищами в Венецию, оставив управление в руках регентства. Не желая, однако, совсем потерять власть, он просил мира. Бонапарт не мог заключить мирного соглашения, в его власти было только перемирие, которое по своей силе равнялось миру и превращало Бонапарта в господина всех итальянских держав. Он потребовал десяти миллионов, продовольствия всякого рода, лошадей и картины.

Приобретя такие запасы, Бонапарт устроил по берегу По большие склады и госпитали на пятнадцать тысяч больных и наполнил кассу своей армии. Считая себя достаточно богатым, Бонапарт выслал через Геную несколько миллионов Директории. Так как ему было известно, что в Рейнской армии не хватает денег и недостаток средств не позволяет ей начать поход, он послал