В Русской Правде установлены условия и порядок наследования в случае смерти раба, смерда, боярина, дружинника. Мужья и жёны не наследовали после друг друга, но имели право пользоваться имуществом, оставшимся после смерти супруга. Дочери получали долю в имуществе в некоторых случаях, если не было сыновей. Эти статьи регулировали не только собственно наследование имущества, но и определяли судьбу вдов и детей после смерти мужа и отца, касались вопросов опекунства.

Особо оговаривались правила наследования или, точнее, выделения доли («выдела») в имуществе для незамужних дочерей и вдов после смерти отца и мужа, Например, ст. 90 пространной редакции Русской правды гласила: «АЖЕ УМЕРЕТЬ СМЕРД. Аже смердъ оумреть, то задницю князю; аже будуть дщери оу него дома, то даяти часть на не; аже будуть за мужемь, то не даяти части имъ»[155]. То есть в случае смерти смерда[156] его имущество наследовал князь; если же у смерда были незамужние дочери, то часть имущества выделялась им; замужним же дочерям имущество не выделялось.

Согласно ст. 91 «О ЗАДНИЦЕ БОЯРЬСТЕИ И О ДРУЖЬНЕИ. Аже в боярехъ любо въ дружине, то за князя задниця не идеть; но оже не будеть сыновъ, а дчери возмуть»[157]. Это следует толковать следующим образом: имущество наследуют сыновья; если у боярина или дружинника нет сыновей, то наследство переходит к князю; при этом если нет сыновей, но есть дочери, то будут наследовать они.

Из ст. 92 Русской Правды следует, что формально уже разграничивалось наследование по завещанию и по закону, кроме того, наследодатель мог определить разные доли наследников-детей: «Аже кто оумирая разделить домъ свои детемъ, на том же стояти; паки ли безъ ряду оумреть, то всемъ детемъ, а на самого часть дати души».

Термин «ряд» близок по значению к понятию завещания, однако, по мнению некоторых исследователей, например, М. Ф. Владимирского-Буданова, «ряд» (завещательное распоряжение) и наследование без завещания только «по внешности различаются», «но содержание этого завещания не есть назначение наследника <…>, а лишь распределение имущества между готовыми (законными) наследниками»[158].

То есть, по сути, в этот период завещание предполагало перераспределение имущества между законными наследниками, а не возможность передачи наследственного имущества любому постороннему лицу по усмотрению наследодателя.

При этом Русская Правда не содержала каких-либо чётких указаний на форму завещания и необходимость его оформления в виде какого-то документа. По всей видимости, в большинстве случаев завещание было устным, хотя нельзя исключать и возможность его оформления письменно. Но, очевидно, что никакого формализованного, привычного для нас сегодня письменного документа с обязательными реквизитами в тот период не существовало.

В Псковской судной грамоте 1467 г. чётко разграничивается наследственное имущество, переданное другому по завещанию (по «приказу»), – «приказное», и имущество, оставшееся после умершего и переходящее к наследникам по закону, – «отморшина»: «А у кого поимаются за отморшину отца его, или приказной…»[159]. Наследники по завещанию именуются «приказники». Для обозначения завещания используются термины «рукописание», «заклад», «записи». Из ст. 14 Псковской судной грамоты следует, что завещание должно было составляться в письменной форме, и только наличие «заклада» и «записи» подтверждает права приказников на наследственное имущество, а отсутствие таковых лишает закладника права претендовать на это имущество: «а у приказников умръшаго а не будет заклад, ни записи умръшаго на кого, ино им не искати ничего ж, ни съсудиа, ни торговли, ни зблюдениа ничего ж»