Лондон слыл клубным раем, в котором каждый вечер собиралось более двухсот тысяч человек. И недостатка в творческой работе я не испытывал. Но всё, рано или поздно кончается. Вот и со мной произошло нечто подобное.

Однажды, под утро, в сильном подпитии наша шумная компания угодила в полицейский участок близ Трафальгарской площади. И всё бы ничего, но у меня не было с собой документов. Всех участников нашей компании довольно быстро отпустили. А поскольку только у меня оказались наркотики, я остался в одиночестве, один на один с тамошними бомжами.

Я, физически сильный и неробкого десятка, не на шутку перепугался, когда местные бомжары пытались стянуть с меня одежду…

– I need your clothes and shoes! – сказал на ломаном английском, чумазый и воняющий гнилью, араб. И протянул свои немытые руки в мою сторону. А второй, приблизившись вплотную, стал стягивать мои новенькие кроссовки «Adidas».

Я врезал ему ногой по роже и заорал что было мочи:

– Help me!

И только чудо, примчавшееся на мой крик, в лице местного констебля, спасло меня от этого унижения.

В середине дня меня доставили к комиссару, который лично решил побеседовать со мной. Я был в полном оцепенении, негодовании и непонимании.

Во-первых, наркоту мне кто-то явно подкинул, а во-вторых, все мои знакомые, которых я щедро угощал, сделали вид, что со мной незнакомы.

Волнение и страх охватили меня.

Я не знал, что делать. Как выкрутиться из этой ситуации. Решил молчать. И это было не самым верным решением, которое пришло мне в голову.

Комиссар, не услышав не единого слова, отравил меня в камеру. Слава Господу, что один из полицейских чинов, любитель попить пивка, узнал меня и доложил об этом начальству.

Тогда всё и завертелось. Полиция быстро вычислила моё настоящее имя и место проживания.

Через полчаса я снова оказался в кабинете комиссара, в котором находилась моя мама. Она спрятала лицо в платок. Я тоже прослезился. Я попытался обнять её. Но полицейский, крепкой рукой, остановил мой порыв.

Учитывая мой возраст, меня отпустили, без всяких последствий, поставив на учёт. И сообщили, что в случае повторного задержания, примут все надлежащие меры, вплоть до высылки из страны.

…Я проспал почти 20 часов. Телефон разрывался от звонков. Вечерние выступления в клубах были сорваны. В один миг я оказался в немилости. Англичане народ чопорный, даже надменный, чтущий свои традиции, больше всего прочего. Не терпят обмана и сорванных планов.

Все владельцы заведений, встречавшие меня в дружеских объятиях, как по сговору, отказались от моих услуг…

Я предполагал, что это рука отца, который по своим каналам отсёк меня от выступлений, а может стечение обстоятельств. Но тем не менее, я оказался в ужасном положении. Никто из моих знакомых, пальцем не шевельнул, чтобы протянуть мне руку помощи.

Только сейчас, в зрелом возрасте, я осознаю, что это было правильно. Это был перст судьбы.

Я снова пошёл в школу, став примерным подростком. От наркотиков почти отказался довольно и просто. Не стал употреблять и точка. Учёба давалась легко, и довольно быстро, я наверстал всё упущенное за год. Всё наладилось. Только отношения с отцом стали еще хуже. Впрочем, отношений практически не было. Карманные деньги мне давала мама.

Я брал уроки вокала и, о Боже, виолончели. Выучил нотную грамоту, прошёл курс сольфеджио. Строил планы на будущее. И репетировал до седьмого пота.

Спустя год, меня вновь стали приглашать на выступления в клубы. В репертуаре у меня были все популярные хиты. От Элтона Джона до Спайс Гелз.

Кстати, да! В одном из клубов, вроде, под названием «Crazy Horse Club», я впервые встретил Элтона.