Вместе с тем для экономической жизни Беларуси были характерны явления и процессы, которые сдерживали развитие промышленности и сельского хозяйства и создавали социальную напряженность в обществе. Некоторые историки пишут о том, что кроме панщины и денежного чинша использовались другие формы эксплуатации, основанные на сеньориальных правах: питейная и торговая монополии, мельничный баналитет. Что же представляют собой эти и другие формы эксплуатации?

В конце XVI в. начался застой, а затем и упадок городского производства. Причиной этого были продолжительные войны (война Речи Посполитой со Швецией в 1656–1660 гг., русско-польская война 1654–1667 гг., Северная война России со Швецией 1700–1721 гг. и др.), в ходе которых многие белорусские города были разрушены и разграблены. В большинстве из них сворачивались цехи, ремесленное производство почти целиком исчезло, мещане превращались в земледельцев, торговля христиан-горожан сокращалась, городские строения и укрепления приходили в упадок. Еврейская верхушка, богатеи, занимавшие ключевые позиции на рынке товаров и денег, где прибыль получают очень быстро, не были заинтересованы развивать ремесла, создавать мануфактуры, заводы и фабрики, где необходимы большие капиталовложения, а прибыль получают не сразу, а через длительное время. В таких условиях главным образом развивался винокуренный промысел, открывались корчмы, что в конечном счете вело к спаиванию народа.

Широкое распространение получила система шляхетских и купеческих (еврейских) аренд магнатских поместий, корчм, винно-водочных магазинов, мельниц и т. д. За большую арендную плату арендаторы добивались того, чтобы крестьяне покупали именно у них все то, что было необходимо в хозяйстве: соль, рыбу, вино, косы, деготь и др. В то же время крестьянам запрещалось продавать свои продукты (пеньку, мед, хлеб, скот, птицу и т. д.) кому-нибудь, кроме арендатора. Чтобы съездить в город или местечко, крестьянин должен был заплатить еврею пошлину за мосты на дорогах, а если крестьянин молол зерно на чужой мельнице (мельнице не арендатора), то он подвергался большому штрафу. За продажу своих продуктов другому покупателю крестьянин мог быть арендатором разорен. Могилевский губернатор М.В. Каховский писал о полном своеволии арендаторов при установлении цен, о выдаче крестьянам в кредит товаров и водки под большие проценты, которые должны были быть возвращены зерном и деньгами.

Таким образом, тотальный контроль за сельским хозяйством и личностью крестьянина, жестокая эксплуатация крестьянского сословия арендаторами-шляхтичами и евреями-бога-чами, уничтожение ремесел и торговли православных мещан в городах, создание «инородческой» буржуазии и ее господство на рынке – все это сдерживало социально-экономическое развитие белорусских земель и свидетельствовало о том, что для белорусов государственные структуры Речи Посполитой в XVII–XVIII вв. являлись чуждой, антибелорусской реакционной силой.

Накануне Люблинской унии на территории Беларуси проживало 1800 тыс. человек. Основными сословиями являлись шляхта, крестьяне и мещане.

Шляхетское сословие было неоднородным. На вершине пирамиды находились князья, паны радные (крупные феодалы, входившие в состав рады) и паны хоруговные (во время сбора ополчения выезжали со своими отрядами и под своими знаменами – хоругвями). Они составляли 1,1 % всех феодалов Беларуси и владели в 1568 г. 48,4 % крестьянских хозяйств. Часто им принадлежали целые поветы и даже княжества. Например, князья Олельковичи владели большим Слуцким княжеством, Радзивиллы – Несвижским поветом и многими другими землями в Беларуси и Литве, Сапеги – Ружанами, Лепелем и др.