– Воистину, есть две вещи, с которыми бесполезно бороться любому человеку, – сказал Автолик, – и это старость и смерть. Первая уже сделала меня своим рабом, а вторая скоро заполучит меня в свои лапы. Когда я был молод, не было человека, который мог бы опередить меня в беге. Я даже считал себя достойным соперником быстроногой девы Аталанты16. Было очень мало людей, даже среди великих героев, которые могли бы метать копье с большей силой, чем я; и вряд ли был кто-то, кто мог бы натянуть мой большой лук. Но теперь и копье, и лук бесполезны. Вы видите, что они стоят там, в углу, где мои глаза могут лишь остановиться на них. Завтра ты поможешь мне их отполировать. – Затем, после минутной паузы, он добавил: – Но, о, борьба и прыжки! Никогда не было никого, кроме одного смертного, кто мог бы превзойти меня ни в том, ни в другом.

– Я слышал, – сказал Одиссей, – что даже великий Геракл был твоим учеником.

– И он действительно был таковым, – ответил старик. – Когда я впервые увидел несравненного героя, он был всего лишь ребенком, высоким и красивым, с глазами дикого оленя и льняными волосами, ниспадающими на плечи. Но даже тогда он был сильнее любого простого смертного. Его отчим Амфитрион позвал меня в Фивы, чтобы я был учителем мальчика, поскольку он видел в нем богатые обещания будущего величия. Со мной он позвал многих знатнейших людей Эллады. Первым был Эврит, мастер лучников, который научил героя, как натягивать лук и посылать быструю стрелу прямо в цель. Но в злой день Эврит встретил свою судьбу, и все из-за собственной глупости. Ибо, гордясь своим мастерством, которого не мог превзойти ни один смертный, он вызвал великого Аполлона на поединок в стрельбе; и разгневанный бог-лучник пронзил его насквозь своими стрелами. Вторым среди учителей Геракла был Кастор, брат Полидевка и Елены, прекраснейшей из женщин. Он научил героя владеть копьем и мечом. Затем был Лин, брат Орфея, милейший из музыкантов, который пришел, чтобы научить его, как прикасаться к лире и извлекать из неё чарующие мелодии; но мальчик, чей ум был настроен на великие дела, не интересовался музыкой, и уроки, которые давал ему Линус, были бесполезны. «Ты – всего лишь тупой и безмозглый недоучка!» – воскликнул однажды менестрель, ударив своего ученика по щеке. Тогда Геракл в гневе ударил Лина его же собственной лирой и убил его. – «Даже у тупого ученика есть свои права, – сказал он, – и одно из них – право не называться болваном». – Фиванские правители привлекли юного героя к суду за это преступление; но он встал перед ними и напомнил им о полузабытом законе, который Радамант, правитель Елисейской земли17, дал им: «Тот, кто защищается от несправедливого нападения, невиновен и выйдет на свободу». И судьи, довольные его мудростью, даровали ему свободу.

– Были ли у Геракла другие учителя? – спросил Одиссей, желая узнать больше.

– Да, Амфитрион сам научил юношу искусно управлять колесницей и управляться с лошадьми. И, как я уже говорил, он позвал меня, чтобы я научил парня мужественным искусствам прыжков, бега и борьбы. Он был способным учеником и вскоре превзошел своего учителя; и Амфитрион, опасаясь, что в необдуманный момент он может послужить мне, как он услужил несчастному Лину, отослал его на гору Киферон, чтобы он присмотрел за своими стадами, которые паслись там.

– Вряд ли, – сказал Одиссей, глядя на гигантские руки своего деда, покрытые железными мышцами, – конечно, не было никакой опасности, что юный герой причинит тебе вред.

– Сын Гермеса, такой как я, – сказал старый вождь, – может осмелиться противостоять Гераклу в ловкости и хитрости, но никогда в подвигах силы. Пока юноша пас стада Амфитриона на горных лугах, он вырос в великана, ростом в добрых четыре локтя, и на него было страшно смотреть. Его голос был подобен рычанию пустынного льва; его походка была подобна приближению землетрясения; и огонь вспыхивал в его глазах, как блеск молний, когда они падают с грозовых туч на плодородные равнины внизу. Он мог вырывать деревья с корнем и срывать с места горные скалы. Именно тогда он голыми руками убил киферонского льва и взял его шкуру для шлема и своей мантии, которые, как мне сказали, он носит по сей день. Вскоре после этого он повел фиванцев в битву с их врагами, минийцами, и одержал над ними славную победу. Тогда Афина Паллада, очень довольная героем, подарила ему пурпурную мантию; Гефест сделал для него нагрудник из чистого золота; Гермес подарил ему меч, Аполлон – лук, а Посейдон – упряжку самых замечательных коней, когда-либо известных на свете. Затем, чтобы быть во всеоружии, он отправился в Немейский лес и вырубил себе ту крепкую дубину, которую всегда носил с собой и которая в его руках страшнее копья, или меча, или лука со стрелами.