Но неприятель близко к киевским дружинникам подходить не спешил. Больше сотни всадников кружило вокруг русичей, осыпая их стрелами. Казалось, разверзлось небо, только вместо дождя на их головы непрерывным потоком падали не капли дождя, а стрелы. Наиболее дерзкие всадники монголов проносились в десятке метров от строя русичей. Они взмахивали своими арканами и выдергивали из рядов зазевавшихся воинов, которые не успели мечом или кинжалом разрубить удавку.

Присмотревшись, князь увидел, что большинство монгольских всадников были одеты в стеганые халаты, штаны и войлочные шапки, отороченные мехом. Поверх халата были надеты доспехи из слоеной кожи, толстого войлока и металлических пластин. Все они были вооружены луками, на одном боку у них висел берестяной колчан с нескольким десятком стрел, на другом – сабля. У некоторых всадников металлические пластины доспехов прикрывали грудь и бока лошади.

Конца и края этому смертельному хороводу было не видать. Наконец, в шуме боя, криках монголов и стонах раненых князь услышал голос воеводы Петели: «На коня, братцы!»

«Ну, наконец-то, а то я уже думал, что этот старый хрыч так и будет смотреть на это братоубийство», – подумал князь, вскакивая в седло своего гнедого. Выхватив меч, Александр Глебович устремился на врага, вовлекая за собой конницу русичей. Казалось, еще мгновение, и они сойдутся в смертельной схватке с неприятелем. Но не тут-то было. Увидев, что конница русичей несется на них в атаку, монголы быстро развернули своих низкорослых лошадок и устремились прочь. Они даже не обнажили свои сабли. Отступая, монголы продолжали осыпать русичей градом стрел. Причем делали это настолько метко, что через несколько минут рядом с князем уже никого не было. Если бы не кольчуга и шлем князя – кто знает, чем закончилась бы эта погоня и для него самого.

Скоро всё было кончено. Конница князя с обнаженными мечами неслась вперёд, но противника перед ними уже не было. Отряд нападавших на них монголов исчез, растворился в степи, как будто его и не было. Поравнявшийся с князем воевода ругал монголов последними словами:

– Сукины дети, кто же так воюет? Если ты воин – выходи на честный бой. Не бегай от противника – вымай свою саблю и бейся! Глаза в глаза, ноздря в ноздрю. Черти верёвочные, вымески[53] недоношенные!

– Ты, Петелич, не шуми. – Александр Глебович вложил меч в ножны и спешился. – Строй дружину в пеший порядок и уходим. Неровен час, вернутся эти, как ты говоришь, вымески.

– А с убиенными что будем делать, княже? Не бросать же их на растерзание диким зверям, – насупился воевода.

– Не бросать. – Князь на секунду задумался. – А ты, Петелич, грузи убиенных на лошадей заместь переметных сумок и рысью вперед. Дотемна нужно добраться к своим. Если заночуем в степи – нам конец.

Дружина князя Дубровицкого вышла к боевым дозорам основных сил русичей уже затемно. Распорядившись обустраиваться на ночлег, князь с воеводой направился в полевой шатер своего тестя – князя Киевского Мстислава Романовича Старого.

Мстислав Романович обрадовался прибытию князя Дубровицкого больше всех. Не скрывая этого, старый князь встал и, сделав несколько шагов навстречу Александру Глебовичу, обнял, словно родного сына, чем ввел его в некоторое замешательство. Тесть и его зять никогда не любили друг друга. Киевскому князю всегда хотелось, чтобы молодой Дубровицкий поубавил свой гонор и прислушивался к советам своего именитого тестя. Но не тут-то было. Турово-пинский князь смолоду отличался крутым норовом и строптивым характером. Взяв себе вторую жену из знатного рода князей киевских, он и не собирался гнуть спину перед ее батюшкой. Да и кто он такой? Не зря его в народе прозвали Старым. Только и того, что из рода Мономаховичей.