. Она села лицом на запад, и он смог увидеть ее слегка овальное лицо. Он устремил свой взгляд в море, наблюдая, как волны накатывают на песчаный берег. Платина время от времени вставал из-за стола, чтобы принести добавки или подлить чаю, и наконец приблизился к председателю совета директоров и сообщил ему на ухо, кем были эти новопришедшие. Всю обратную дорогу председатель вспоминал рыбацкую деревушку и ее пейзажи. Погода стояла прекрасная, весна близилась к завершению и ощущался скорый приход лета, сиял синевой морской залив. Вот где можно было вести праздную и беззаботную жизнь – судя по всему, деревня жила в достатке. Он вообразил себя одним из ее жителей-рыбаков, успевшим хлебнуть достаточно невзгод и дожившим до возраста, когда можно наслаждаться солнцем. У него была бы такая же хижина с крышей из тростника, не очень просторная, но весьма уютная, зимой он грелся бы у очага, а летом наслаждался морским бризом, и круглый год мог бы пить обжигающий чай. Какая заманчивая жизнь! В сравнении с этими фантазиями его нынешняя жизнь казалась ему мрачной и беспросветной. Сколько людей смотрели на него сквозь лучи его ослепляющей славы, однако он сам ощущал, что находится в глубокой депрессии. Он страшно позавидовал главе той рыбацкой деревушки и сразу же запомнил его имя.

Вернувшись в штаб-квартиру, Чуньюй Баоцэ сразу же вызвал к себе генерального директора. Этот толстяк всегда ходил с улыбкой до ушей. Он с подобострастием взирал на главу корпорации «Лицзинь», своего начальника и родственника. Обращаясь к председателю совета директоров, он вечно называл его дедом (так оно и было) и всегда получал за это нагоняй. Чуньюй Баоцэ привык, чтобы к нему обращались по должности, но Подтяжкин, расслабившись, часто пренебрегал этим пунктом. Офис председателя совета директоров в штаб-квартире корпорации не слишком соответствовал своему названию, так как совсем не походил на рабочее помещение. Он был расположен в мансарде и занимал огромное пространство, приспособленное для жизни и для развлечений. Помимо столовой, здесь были устроены мини-кинотеатр, бассейн и библиотека. Некоторые интерьерные решения в целом повторяли планировку замка, но были далеко не так тщательно продуманы. Здесь имелся специальный скоростной лифт, которым могли пользоваться только сам хозяин, Подтяжкин и очень ограниченный круг сотрудников. Обычно генеральный директор в корпорации «Лицзинь» – тяжелая и в то же время почетная должность, кто работал, тот знает; это тот, кто всегда на виду, кто принимает на себя лучи славы и на кого сыплются все шишки. Настоящий рулевой корпорации со временем обленился, перестал появляться на людях и отказывался участвовать в управленческой рутине. Как сотрудникам корпорации, так и представителям других организаций становилось всё труднее с ним встретиться. Под предлогом плохого самочувствия он отказывал всем посетителям, иногда даже симулировал прямо перед Подтяжкиным: охал и кряхтел, сгибался в пояснице и массировал себе спину, говорил, что постарел и больше ни на что не годится, что ему недолго осталось и тому подобное. Он шаркал при ходьбе, тяжело вздыхал, прятался в одиночестве в мансарде, а если был в хорошем настроении, то шутил с Подтяжкиным, как бы между делом расспрашивал о делах корпорации и делал несколько сокрушающих ходов в облавных шашках[6]. Подтяжкин обладал прекрасной интуицией и никогда не поддавался на уловки начальника. Он был беззаветно предан главе корпорации, и преданность его происходила, с одной стороны, из восхищения этим человеком, с другой – из его зависимого характера, а еще больше – из малодушия. Он понимал, что ничто не укроется от проницательного взгляда хозяина, с которым, как с задремавшим львом, лучше не шутить. Никто не осмелился бы соревноваться с ним в мудрости и расчетливости – это было равносильно смерти. Подтяжкин пытался в свое время определить его физические силы так же, как оценивают интеллект; он никогда не верил этой показной вялости, потому что своими глазами видел, как этот человек резво нырял в воду: он резвился и плескался в бассейне, как морской змей или кит. Купался хозяин в чем мать родила, а выйдя из воды, перекусывал и с озабоченным видом жевал кубинскую сигару. Он вообще-то не курил, скорее, просто дурачился. Небрежно набросив на плечи банный халат, он ходил туда-сюда или сидел на складном стуле; обсуждая дела с подчиненными, он вел себя абсолютно непринужденно. Даже когда Подтяжкин впервые пришел к нему вместе со своим замом, женщиной, председатель совета директоров вел себя абсолютно так же, как всегда, чем немало удивил гендиректора. Заметив, что заместительница уставилась в пол и страшно смущается, Подтяжкин сам протянул руку и запахнул на начальнике халат, едва не ругнувшись: «Старый дурак!» Но в душе он понимал, что этот человек далеко не дурак, что он сохраняет ясный разум, просто слишком увлекся или слишком расслабился. Никто никогда не осмеливался самовольно беспокоить начальника в мансарде, не считая исключительных случаев. Хозяин терпеть не мог телефон и пользовался им от силы пару раз в год. Если ему кто-то был нужен, он нажимал на красную кнопку под крышкой своего стола, и тогда приходил секретарь Платина, выслушивал его распоряжения и передавал куда нужно. Подтяжкин обратил внимание, что Чуньюй Баоцэ одевается аккуратно, лишь покидая штаб-квартиру, тогда у него безукоризненно причесаны волосы и ходит он приосанившись. Обычно он перемещался между штаб-квартирой и замком Айюэбао, но делал это не ежедневно. По наблюдениям Подтяжкина, с тех пор, как всеми делами в замке стала заведовать Куколка, хозяин стал чаще проводить время дома. Замок перестал быть пустой скорлупой и снова обрел внутреннее наполнение – теперь его можно было без преувеличения назвать сердцем корпорации «Лицзинь».