Вскочила на ноги: «Я потратила столько сил, столько времени! Скоро все проснутся!»

Почувствовала, что начинает задыхаться, как в день своего рождения.

На столе стоял графин. Налила в стакан воды, поднесла к губам.

Облепив стенки густым желе, крепко держась на стекле, вода не вытекала из стакана.

Девушка от досады топнула ногой. И чудо! Из щелей дубового пола, как пуля из пистолета, вылетела последняя бусинка.

Схватив её, крепко зажав в кулачке, она побежала из замка.

Толстая лягушка сидела в пруду. Устала плюхаться с моста в речку от удивления.

Гуси втянули шеи, козочка поджала хвостик.

Камилла, ничего не замечая, на всех парусах летела к зарослям кустарника. В мгновение ока произошло нечто удивительное. Ветки опустились вниз, появилась тропинка, вдали забелел домик. Раздался стук ведра об сруб колодца. Первым делом молодая графиня вдоволь напилась, глотая воду большими глотками. Залила камзол, кожаные сапожки.

Никогда в жизни не пила такую вкусную воду! Возле домика никого не видно. Постучала – никто не ответил. Приоткрыв дверцу, вошла внутрь.

Незнакомая женщина сидела у окна. Голова опущена, руки сложены на коленях ладонями вверх. В комнатушке пахло сыростью.

Девушка поставила шкатулку на комод. Достав бусы, вложила в руки старой женщины. Ничего не происходило. Всё оставалось по-прежнему. Камилла разжала ладошку. Последняя бусинка соединилась с остальными, каким-то волшебным образом оказавшись нанизанной на тонкую шёлковую ниточку.

Голубое мерцание заполнило домик. Запахло свежим хлебом, картошкой, парным молоком.

Старушка подняла голову. Лицо, озарённое голубым светом, казалось голубым. Глаза тоже были голубого цвета – цвета летнего неба после дождя. Прижав бусы к себе, долго ими любовалась.

Потом посмотрела на девушку.

– Детка, попьешь молочка? – спросила счастливая хозяйка домика. Она была так счастлива!

– Да! И хлеба! Картошки! Ужасно хочу есть! – воскликнула молодая графиня. – Я так устала, пробираясь к твоему домику. – Поправила себя. – К Вашему.

– Ничего страшного, детка, называй меня бабушкой Марией, – сказала старая женщина. Бережно положив бусы в шкатулку, закрыла её крышкой.

Камилла села на скамеечку, Мария стала накрывать на стол. Постелила скатерть, достала праздничную посуду из стекла: голубые тарелки, розовые чашки. На стол поставила фиолетовую вазу.

Наевшись, девушка самыми тёплыми словами поблагодарила хозяйку. Здесь, в этой старой лачужке, рядом с незнакомой женщиной, почему-то совсем упустила из виду, что обязательно надо притворяться. Забыла надеть маску.

– Камилла, пойди, нарви на поляне ромашек. Будет красиво, – сказала старушка.

– Откуда Вы знаете, как меня зовут? – удивилась молодая графиня.

– Милая, я все про тебя знаю, – улыбнулась Мария.

Выбежав, девушка стала рвать цветы. Подумала, незаметно удаляясь от дома всё дальше и дальше: «Почему только ромашки? Васильки не хуже, незабудки тоже. А ландыши как дивно пахнут!» Набрав огромный букет, вприпрыжку побежала назад.

Осмотревшись, поразилась. Домика нигде не видно.

На его месте остался только один колодец. На срубе стояли ведро с кружкой. Она снова попила воды, прежде чем направиться в сторону замка.

Возле мостика погладила по рожкам чёрную козочку, поманила к себе ласково гусей: «тега-тега», удивлённой лягушке подарила самую большую ромашку.

Домой не пошла. По тропинке, выложенной камнем, добралась до того места, где нашла своё вечное пристанище мама.

На душе было тихо, радостно.

Положила цветы на могилку. Помолилась так, как учили родители.

Только после этого пошла к замку. Там Камиллу уже ждали любимый отец, служанки и ещё теплая овсяная каша…