Я проснулся рано– было ещё сумеречно. Свет горел, и сначала я не мог врубиться, что произошло в доме– вещи были раскиданы, посуда частью целая, частью побитая лежала горкой на столе, а посреди комнаты красовался сломанный веник. Я сполз с раскладушки и поплёлся к выходу– у двери, свернувшись в клубок спали обе девицы. Я осторожно потыкал в них ногой, они мигом вскочили, радостно сияя своими жутковатыми улыбками.

-А мы прибрались!– выпалила первая,– мы всё-всё убрали!

-И пол подмели,– сияла вторая,– а печки у тебя нету, а то бы мы истопили!

-Так…– я начал понимать, во что вляпался, злиться на них сил не было, сам дурак.– а теперь будете делать по-моему! Согласны?

-Да, хозяин!– они явно были готовы на всё,– а ты нас кормить будешь? А то мы всё съели уже…

-Вот порядок будет, и покормлю,– пообещал я.– я вам буду говорить, а вы делайте.

Под моим чутким руководством дом был приведён в относительно приличный вид. Я вскипятил воду в электрическом чайнике и заварил чай. Потом вытащил из сумки не найденный шустрой нечистью вчера рулет и честно поделил на три части.

Мои кикиморы радостно накинулись на угощение. Ели они на редкость неаппетитно, но быстро и съели всё до крошки. Та, что поменьше, пыталась вылизать старую клеёнку, но я её остановил.

-Так, а теперь знакомимся,– я стукнул об стол стаканом,– звать вас как?

-Я– Дунька,– старшая вытерла нос кулаком,– а она– Акулька. Ты это, хозяин…не продавай дом, а? Лучше печку сделай, мы за ней жить будем.

-Ага,– поддержала младшая,– печку топить!

– Пироманка,– пробурчал я,– объясняю ситуацию – дом не мой, его продают. Купить мне не на что, и не надо. Я тут только летом бываю ,когда работы нет. Что с вами делать, не знаю.

-А у тебя другой дом есть?– робко спросила старшая,– может, ты нас туда позовёшь?

-С печкой…– мечтательно протянула младшая.– за печкой тепло!

Я знал, что потом прокляну себя на всю жизнь, но я не мог их бросить…

История четвёртая. Кушать очень хочется…

Я сидел за столом, грустно созерцая кучку мелочи и пару бумажек покрупнее. Финансовая жопа блистала передо мной во всей красе. На сии скудные средства мне предстояло прожить ещё неделю , как минимум, причём ещё и прокормить своих вечно голодных квартиранток. Как ни крути, а надо что-то делать. Один я как– нибудь перекантуюсь, не в первый раз на мели, друзья помереть не дадут, а что с кикиморами делать? Непонятно…не к родителям же побираться.

Меня осторожно поскребли коготком по руке. Потом по другой.

-Чего вам?– угрюмо поинтересовался я.

-Хозяин, мы кушать хотим…– они жалобно смотрели на меня голодными глазищами.

-Нечего у нас кушать,– буркнул я.– сожрали уже всё!

-Совсем всё?– шмыгнула носом младшая,– а денежки…купить?

Я достал из холодильника хвост копчёной колбасы, четвертинку чёрного из хлебницы и поделил пополам.

-Вот, это ешьте, а больше нет. И денежек тоже нет. Так что ищите другого хозяина.

-Зачем другого?– старшая жалобно хлопала глазами, дожёвывая колбасу,– мы другого не хотим, ты добрый, не ругаешься, не дерёшься…

-Мы лучше еды поищем,– поддержала младшая.

-Или денежек,– старшая дожевала колбасный хвост и улыбнулась.

Я представил себе, чем могут кончиться их поиски, и мне стало как-то неуютно.

-Лучше нормального хозяина найдите, с деньгами,– буркнул я.

-А можно кошку продавать!– радостно воскликнула младшая,– я кошку умею представлять, ты меня продашь, а я сбегу…а потом опять продашь!

-И денежки будут!– поддержала старшая,– Акулька хорошо кошку представляет, летом одному дядьке представила, а тот её ловил и орал: «Мын-кун!»

-А потом меня найдут и по шее надают за жульничество,– прервал я их мечтания.– Нельзя одну кошку всё время продавать.