Прогресс клиентов придавал вдохновения. Тем более в запутанных историях, когда Олеся не знала, что предпринять, следуя правилу: ждите и верьте, когда решение проблемы наступит само собой. Олеся избегала прямых рекомендаций и создавала условия, чтобы клиент сам начинал взвешивать на весах за и против. Она интерпретировала его идеи, высказывала альтернативные варианты, указывала на несоответствия, проявляла сочувствие, и психотерапевтическая динамика неизбежно развивалась.

Конечно, случались и промахи, когда клиенты без предупреждения прерывали терапию, заметив важные сдвиги, либо растормошив старую воспаленную рану. Благодаря супервизии Олеся поняла, что есть люди, совершенно не готовые к переменам, им выгодно оставаться в неврозе, лелеять столетние обиды, наслаждаться конфликтами и ложными выгодами, проявляя мазохистскую позицию.

Понятно, что полностью понять ближнего невозможно. Олеся и не замахивалась на недосягаемые вершины. Спустя какое-то время беглецы возвращались и благодарили за помощь, сообщая, что поняли что-то важное. Поспешное исчезновение – тоже следствие эффективной психотерапии. Когда-нибудь даже самые безнадежные невротики взмахнут крыльями и улетят из привычного гнезда в сторону солнца, получив живительный заряд.

А когда отчаяние подступало слишком близко, Олеся вспоминала импозантного интеллигента, пять раз бросавшего терапию. Впервые он ушел по-английски, причем Олеся даже не замечала предвестников. Обратился он с целью разрешить накопившиеся трудности в общении с женщинами. Ему не хватало уверенности и напора, от необъяснимого страха он терял красноречие и приобретал неустойчивую походку. Его шатало из стороны в сторону, когда девушка вызывала романтические позывы. Спустя полгода блужданий он покорно вернулся на кушетку, а Олеся настойчиво спрашивала, серьезно ли он настроен, предложив направить к более опытному коллеге, полагая, что его смущал гендерный фактор. Клиент признался, что перед женщиной-терапевтом испытывает неловкость. Посетив три сеанса, он снова исчез, прислав сообщение с благодарностью, а через месяц опять вернулся, записавшись под другим именем. Олеся пыталась отказать ему, указывая, что нельзя продолжать терапию с обмана. Гоген Маркович уговорил ее, пропев сомнительный куплет про чрезвычайные обстоятельства и вынужденный отъезд. Олеся перестала верить вруну и уже не реагировала на будущие побеги. Словно по кругу он появлялся с новыми осознаниями, убеждая, что движется к выздоровлению семимильными шагами и даже предложил достойной избраннице переехать к нему.

– Разве вы раньше никогда не жили с женщиной?

– Что вы, я был женат!

– Так что вас смущает?

– Жена издевалась надо мной. Называла коротышкой, упрекала в низких доходах. В девяностые я был позорным банкротом. Она смеялась над моими половыми способностям, превратила в тряпку и бросила, отобрав трехкомнатную квартиру в центре Москвы. Вскоре я поднялся с нуля, поймал удачу в игре на бирже и преумножил состояние, а общаться с женщинами уже не мог – сомнения, страхи, панические атаки. От комплексов избавиться сложнее, чем разбогатеть.

– Теперь вы можете гордиться собой.

– А как быть с новой пассией?

– Вы испытываете к ней теплые чувства?

– Я влюблен!

– А она?

– Кажется, есть взаимность.

– Думаю, все пройдет хорошо, если вести себя естественно и непринужденно. Поймите, и она волнуется, может быть, даже сильнее, чем вы. С возрастом сложнее менять уклад и приспосабливаться к новому партнеру, но зато приходит господин опыт и принятие ценности обычного счастья.

– Замечательно! Так и попробую. Не могу признаться вам в некоторых затруднениях интимного свойства. Все-таки вы по-прежнему женщина. Не направите к психологу мужского пола?