Вечером Глория сидела в саду на своём стуле пила чай с мятой и наблюдала, как Джимм сражается с сорняками. В памяти всплыло, что-то очень схожее, но она никак не могла вспомнить что. Дети больше не дразнили Глорию, а тихо обходили её дом стороной. Наверное, Джимм с ними поработал. Ночью в животе старушки опять кольнуло, и она решила позвать внука. Но открыв рот, не смогла произнести, ни слова. Страх и отчаянье сжали старое сердце, по ногам прошла судорога. Она лежала беспомощная с полными ужасом глазами и хрипела.

«Он отравил меня – подумала она, – взял у доктора Стемптона яд и подсыпал мне в кофе. О Господи, ему нужно моё сокровище!»

Эти мысли кружились в голове Глории до самого утра. Лишь с петухами она смогла заснуть. Проспав около четырёх часов она резко, как от толчка проснулась. Солнце заполняло всю спальню, над кроватью висел портрет улыбающегося Ричарда. В его глазах было столько теплоты и нежности, что ночные страхи ушли на задний план. На прикроватной тумбочке стоял холодный кофе, а на краю лежала записка.

«Бабушка, не дождался твоего пробуждения, а будить не стал. Сегодня вернусь поздно, т.к. док. Стемптон попросил помочь ему с пациентами. Джимм.»

Прочитав записку Глория встала с кровати и взяв чашку с кофе пошла на кухню. Медленно напиток потёк в раковину.

– Не могу в это поверить, Ричард! – сказала она, глядя на портрет мужа. – Неужели он действительно хочет меня отравить? Но он такой милый! И в тоже время все факты говорят против него. Пусть вечером собирает свои вещи и уходит! Ему здесь нечего делать!

Глория заварила чай с мятой и вышла в свой сад. За последние дни в нём многое изменилось. Пропали почти все сорняки, вокруг были ровные грядки и маленькие круглые клумбочки. Он так старался помочь ей.

– Брось, Глория! – сказала она сама себе. – Он это делает для самого себя! —

Ей вдруг стало очень обидно, и она заплакала. Она всё плакала и плакала, пока резкая боль в животе не заставила её закусить нижнюю губу. Вечером, когда вернулся Джимм, его вещи уже были собраны, а он сам выгнан за дверь без каких-либо объяснений. Выпив на ночь, ещё чаю с мятой, с чувством безопасности Глория легла в кровать. Она уже почти уснула, когда боль в животе снова вернулась. На этот раз Глория не смогла сдержаться и застонала. Смерть сидела у её ног. И не смотря на страшную режущую боль Глория встала и согнувшись прижимая руки к животу вышла на улицу. Около дома было темно, лишь у дальних домов покачивался на ветру жёлтый фонарь.

– Помогите… – через боль выдавила она, но ветер унёс её голос совсем в другую сторону. В ночном небе сияла полная луна, звёзды алмазной россыпью сияли перед ней. Старушка лежала на сухой земле и пыталась сосчитать звёзды, но слёзы без конца застилали глаза.

Когда Глория очнулась, она подумала, что умерла. Кругом всё было белое: стены, потолок, кровать и даже солнце светило белым светом. Старушка прислушалась к своему телу и отметила, что совсем ничего не болит. Значит умерла! Джимм, добился-таки своего! И вдруг, кто-то нежно взял её за руку. Глория повернула голову и увидела сидящего рядом внука. От удивления глаза её расширились, а дыхание участилось.

– Бабушка, как ты себя чувствуешь? Ночью ты упала на дороге. Утром Сьюзан вышла за молоком и нашла тебя. Сейчас ты в приёмной доктора Стемптона. – Глория молчала. – У тебя было отравление. Бабушка, ну разве можно употреблять мяту в таком количестве, тем более в твоём возрасте?

Глория не могла поверить, что дело было в её любимой мяте. Через два дня Глория вместе с Джиммом вернулись домой. Она действительно чувствовала себя намного лучше. Дни стояли тёплые и старушка с внуком каждый вечер сидели в саду и вели душевные беседы. И вот однажды в один из таких вечеров Глория вела себя загадочно. Она сидела на своём стуле и теребила край платья.