В это время отец, услышав крик дочери, в две секунды пробежал длинный коридор и со всего разбега толкнул дверь плечом. К его удивлению дверь оказалась закрыта и не поддалась ни на сантиметр. Он разбежался еще раз и со всех сил впечатался в створки – никакого результата. За дверью были слышны крики дочери и громкий шум и треск, как будто по комнате летала сразу вся мебель. Он зарычал от бессилия и кинулся на кухню. Там он схватил кочергу и побежал с ней обратно. Когда он размахнулся, что – бы нанести удар, внутри разом все стихло, и дверь приоткрылась сама.

Когда отец вбежал в комнату, все вещи стояли на своих местах. Только его дочери в комнате уже не было. Он заметался по комнате – сначала к окну, окно целое; потом к шкафу – шкаф пуст. Кочерга выпала из его рук с громким звоном. Отец рухнул на стул, переводя взгляд от кровати к шкафу, от шкафа к окну. Мысли метались в голове, одна страшней другой. Тут он случайно задержал взгляд на картине и что-то привлекло его в ней.

Он подошел к картине и стал ее рассматривать. Потом он увидел какую – то мелкую деталь и приблизил лицо почти вплотную к холсту. И тут – же отпрянул.

На маленькой лужайке, возле усадьбы, виднелось темное пятно. Это была свежая могила с православным крестом. Возле нее, совсем рядом, была вторая могилка, поменьше. На перекладине креста в изголовье этой могилы висело красивое жемчужное ожерелье.

Жареная курица, три вареных яйца, бутерброды с сыром и колбасой – уложенная в целлофановые пакеты еда привычно заняла свое место в походном портфеле. Пухлый том рабочей документации уже покоился в соседнем отделении. В кармашке лежали бритва, зубная щетка, мыльница, складной ножичек и еще несколько необходимых в командировке вещей. Пару газет для обстоятельного изучения во время поездки предполагалось купить в привокзальном киоске. Вроде бы и все. Иван Петрович Синицкий был готов к очередной поездке в столицу губернии для ежемесячного отчета своего маленького филиала перед головной конторой.

Уже одетый в пальто он заглянул на кухню:

– Пока мамуль.

Мать, хотя и привыкла к поездкам сына, по традиции засуетилась, начала стряхивать с пальто несуществующие соринки, потом чмокнула его в лоб и перекрестила в спину, пока он шел по коридору к выходу. Затем, также привычно, вернулась на кухню и продолжила чистить рыбину для очередного пирога.

Иван Петрович Синицкий, молодой мужчина 39 лет, довольно приличного роста и приятного телосложения, разведенный. Жена ушла от него, забрав дочку, восемь лет назад. Она была женщиной деятельной и энергичной, ей хотелось жить, и жить, что называется, в полный рост. Ему было достаточно того, что у него все как и у других – семья, квартира, работа, машина. Размеренность – это был его стиль. На работе, благодаря своей педантичности, он дослужился до высшей в его филиале должности – стал его директором, чем он, кстати, очень гордился. Но это никак не впечатлило его жену, ей было нужно другое, в итоге она оставила его с его должностью, и упорхнула в один миг к тренеру местной команды пловцов, из дворца спорта. С тех пор он видел ее только когда забирал дочь погулять в выходные, чем, кстати, очень тяготился. Не тем, что скучал по бывшей супруге, нет. Он не знал, как общаться со своей дочуркой, когда ему предоставлялась возможность побыть с ней наедине, тем более, что она очень быстро от него отдалялась, и в последнее время стала почти чужим человеком.

Возможно, из-за этого он предпочел сам ездить с отчетами в область, хотя на правах начальника мог озадачить этим своего главбуха, и именно из-за этого выбирал днем отъезда выходной, хотя сам себе не признавался.