Церковь Рождества Христова. Западный фасад
Однако эти сетования долгое время оказывались безрезультатными; только в 1903 году, вероятно по случаю 200-летнего юбилея Петербурга, городские власти решили наконец преподнести обитателям Песков подарок, соединив Суворовский и Невский проспекты. В это же время облик бывшего захолустья начал коренным образом меняться, о чем свидетельствуют строки из дневника одного столичного жителя: «1903 г. 26 августа. – Строительная горячка, несколько лет назад охватившая наш Богом подмоченный Петербург, продолжает свирепствовать. Везде леса и леса; два-три года тому назад Пески представляли собой богоспасаемую тихую окраину, еще полную деревянных домиков и таких же заборов. Теперь это столица. Домики почти исчезли, на их местах, как грибы, в одно, много в два лета повыросли громадные домины; особенно быстро похорошела третья Рождественская».
Перед Первой мировой войной на Песках, помимо конки, ходили уже трамваи трех маршрутов, прочно связавшие эту часть города с остальными. По характеру своей застройки она также ничем от них не отличалась. Вслед за наружными переменами произошли и внутренние: утратив прежний, полупровинциальный облик, Пески потеряли и присущее им своеобразие, а снос в 1930-х годах храма Рождества Христова навсегда лишил их единственной исторической реликвии, напоминавшей о существовавшей здесь слободе строителей, чьими руками создавался Петербург…
Среди исчезнувших названий были и такие, чье происхождение связывалось с деятельностью человека.
Графский пролом
Вероятно, мало кому знакомо это странное название. Так именовалась с середины XVIII века часть Гороховой улицы от Мойки до Большой Мещанской (ныне Казанская улица). Как же оно возникло?
В петровские времена, когда Мойка была границей города, места по левому ее берегу отводились под загородные усадьбы приближенным царя. Среди них был окольничий и воевода И.А. Мусин-Пушкин, возведенный в 1710 году в графское достоинство. Его участок простирался за Красным мостом почти до самого Глухого протока (канал Грибоедова).
Согласно преданию, Иван Алексеевич был незаконнорожденным сыном царя Алексея Михайловича, который, бывало, под веселую руку называл его «мой сын Пушкин». Не отрекался от этого родства и царь Петр. Посылая сына Ивана Алексеевича для обучения за границу, он писал князю Борису Куракину: «Посылаем мы к вам для обучения политических дел племянника нашего Платона…»
Платон Иванович Мусин-Пушкин, впоследствии президент Коммерц-коллегии и сенатор, унаследовавший участок отца, был человеком очень талантливым, блестяще образованным; за участие в кружке «конфидентов» Артемия Волынского его приговорили в 1740 году «к урезанию языка» и ссылке в Соловецкий монастырь, где он и скончался. От него и повелось название Графский пролом: на фиксационном плане Петербурга 1737 года видна просека («пролом»), проложенная через участок графа от реки Мойки до Глухого протока по трассе будущей Гороховой улицы. В 1738-м она была соединена со вновь образованной «Средней проспективой» в одну магистраль, но долго сохраняла свое народное название.
Дальнейшая судьба Графского пролома связана с историей двух старинных барских усадеб по обеим его сторонам. После того как имущество сосланного Платона Ивановича было конфисковано, бывшие владения графа на левом берегу Мойки перешли к двум его родственникам – Аполлосу Эпафродитовичу Мусину-Пушкину и князю Никите Юрьевичу Трубецкому. Первому досталась незастроенная часть участка по левую руку от Красного моста (где ныне дом № 54/18 по набережной реки Мойки), а второму – по правую, от Гороховой до Демидова переулка, с каменным домом в глубине и служебными постройками.