Он сел, и цепочка на правом бедре все-таки звякнула о ножны. Да-да, складные кресла коварны, и быстро вскочить из них трудно, почти как из гамака.

– Вино ждет нас, – я театральным жестом повел рукой над столом. – Не голоден ли ты?

Он помотал головой. Я представился и добавил, что недавно купил эту землю. Потом спросил:

– Можешь ли ты назвать свое имя?

– Меня зовут Ардиваль. Я… я незаконный мигрант, – терпкая, хорошо настоявшаяся горечь прозвучала в этих словах.

– Сегодня ночью ты мой гость, я пригласил тебя к столу. Попробуй вино.

Мы подняли бокалы. Сквозь вино Марса видно не было. Блики от огня делали его еще темнее.

– Неплохое, – вежливо сказал Ардиваль.

– Местное. Говорят, до Виноградной Чумы оно было лучше.

– Местное? – на его тонком лице отразилось легкое недоумение. – Не сильно оно было лучше. Разве чуть слаще было когда-то… но это когда было!

– Bene te!

– И тебе всех благ, гостеприимный хозяин. – Да, дергать тигра за усы дальше не стоило. Разве что очень незаметно. Я подвинул гостю миску, где лежали сушеные фрукты. Разумеется, он взял дольку яблока.

– Не сердись, я просто гадал, кто ты. Теперь я думаю, что ты сид. И зовут тебя… Ардиваль – это здешнее произношение, а исходная форма…

– Эрдуил.

– Тогда, – я поднял бокал, – пусть эта встреча будет доброй для нас обоих, благородный Эрдуил.

Во всяком случае, она уже была по-своему чудесной. Встретить тут, в глуши южных виноградников, да еще посреди лета – Белтейн давно прошел, а до Самайна еще как до Китая пешком – благородного воителя из высших эльфов было редкой удачей… или редкой опасностью, это как поглядеть. Никогда в жизни я еще не сидел вот так с бокалом вина напротив сида.

Я болтал о том и о сем, аккуратно обходя неприятные темы. Эрдуил постепенно оттаял и даже стал немного разговорчивее. Выходило, что он уже достаточно давно путешествует – вернее, скитается – почти по всем благоприятным для него местам. Там, где хоть когда-то ступала нога его народа. Я осторожничал и тщательно избегал прямых расспросов, хотя просто сгорал от любопытства. Наконец, когда мы стали подбираться к третьей бутылке, я осмелился:

– Что же заставило тебя пуститься в такое долгое путешествие?

Эрдуил зябко повел плечами.

– Война и поражение, эн. Когда некуда вернуться, путешествие получается длинным.

– Кто это был – римляне, германцы?

– Ни те, ни другие. Они всего лишь люди, и их победы часто не имеют никакого значения. Самых страшных битв человеческая история вообще не замечает.

– Но твой противник…

– О, их судьба еще печальней. От них вообще не осталось никакой памяти, и народ их исчез без остатка. Хотя это было гораздо позже, и мы тут ни при чем.

– Подожди… А люди… народа, с которым ты связан?

– Они остались, а я должен был уйти. Это я проиграл, а не они.

Конец ознакомительного фрагмента.