– Привет потемкинцам! Пусть там держатся!

Ялик уходит от берега и растворяется в темноте. Михайла улыбается Лёде:

– А ты ничего, пацан… Приходи в гости!

Раздается трель полицейского свистка. Причал окружают городовые. Один было схватил Михайлу, но Лёдя дико верещит:

– Ховайся! У меня бонба!

Городовые падают наземь. Михайла исчезает в темноте. Лёдя вопит:

– Да здравствует…

Но рот ему затыкает багровомордый Ферапонт Иванович, который приходил поздравлять Вайсбейнов с еврейской Пасхой.

В доме Лёди, как обычно, никто не сидит без дела. Мама Малка гладит белье чугунным утюгом, время от времени помахивая им, чтобы раздуть угли. Папа чистит щеткой свой потертый сюртук. Старшие сестры Клава и Прасковья-Песя делают уроки. Младшая Полина вышивает крестиком. Брат Михаил разлиновывает бухгалтерские ведомости.

Распахивается дверь – на пороге городовой Ферапонт Иванович держит за шкирку Лёдю.

– Вот, любуйтесь, социялист сопливый!

– Лёдичка!

Папа бросается к сыну. Но мама перехватывает мужа за руку и строго вопрошает:

– Лазарь, что ты опять натворил?

Лёдя ковыряет пол носком ботинка. За него отвечает городовой:

– Господин социялист помогал бунтовщикам с «Потемкина».

Мама и папа дружно хватаются за сердце. Городовой прищуривается с прозрачным намеком:

– Ну, и шо теперь? У Сибир его, на каторгу?

– Что вы, Ферапонт Иванович, что вы!

Папа судорожно роется в карманах, находит купюру и сует ее в лапу городовому. Тот одной рукой держит Лёдю, а другой – вертит бумажку. И сурово качает головой:

– Не, у Сибир, у Сибир… На каторгу!

Папа со вздохом выуживает из кармана еще одну купюру, отдает городовому. Тот наконец выпускает Лёдю и грозит ему пальцем-сосиской:

– Но другый раз – точно у Сибир!

Коммерческое училище Файга было престижным, уважаемым и солидным. Добротный особняк с мраморными колоннами и лестницами, тщательно подобранный состав педагогов, концертный зал, музыкальные классы для духовного развития и отличный гимнастический зал для совершенствования тела.

Училище Файга славилось еще и тем, что из него никогда и никого не исключали. И потому рядом за партами сидели учащиеся самого разного возраста. Говорят даже, что в одном классе рядом с малолетками сидел двадцатилетний верзила.

Лёде уже четырнадцать. Явно скучая, он выбивает пальцами ритм на парте, сидя в классе в компании разновозрастных учеников. Директор Файг – маленький желчный человечек с пронзительным взглядом – прохаживается перед учащимися, сообщая, что их ожидает волнующее событие: в честь тезоименитства государя императора в училище состоится праздничный вечер, который посетят уважаемые члены попечительского совета и господа депутаты Городской думы.

Лёдю это волнующее событие совершенно не волнует. Его волнует совершенно другое: удастся ли расколоть сидящего впереди него отличника Шульца. Лёдя сзади щекочет перышком его шею, а тщательно причесанный отличник Шульц из последних сил сидит прямо, как аршин проглотил, боясь нарушить порядок.

Директор Файг продолжает рассказывать о предстоящем празднике, в ходе которого состоится бал с приглашением девочек из женской гимназии; также в честь высоких гостей будет дан концерт силами учеников училища. Вот это сообщение уже интересует Лёдю, он даже оставляет в покое отличника Шульца, не домучив его, и вскидывает руку.

– Я, я, можно я! У меня концертных номеров – куча!

Файг иронично прищуривается:

– Вы? А вы, простите, кто такой будете?

– Как… кто? – на миг теряется Лёдя. – Я студент Лазарь Вайсбейн.

– Вайсбейн? Да-да, что-то такое слышал… Но уже давным-давно не видел!

Одноклассники хихикают.