Все в коммуне в ажуре
И никто там не дурак:
Спать подольше, есть вкуснее,
А работать – кое-как.165
Сидит Ленин на березе,
Ну, а Троцкий – на ели.
До чего же вы, товарищи,
Коммуну довели?166

В памяти народа частушка сохранила и воспоминания о продотрядах, бесчинствовавших в деревнях в период продовольственной диктатуры:

К нам приехал продотряд –
И сам черт ему не рад.
Заберут все до зерна –
Не оставят семена.
Проотрядовцы примчались,
Перерыли все вверх дном:
Недозрелым не гнушались,
Ни навозом, ни дерьмом!167

Мало кто сейчас помнит о пропагандистской шумихе в связи с речью И.В. Сталина на совещании хозяйственников 23 июня 1931 г. «Новая обстановка – новые задачи хозяйственного строительства». В этом докладе И.В. Сталин выдвинул «шесть условий развития нашей промышленности»: рабочая сила, зарплата рабочих, организация труда, создание собственной производственно-технической интеллигенции, изменение отношения к инженерно-техническим силам старой школы, внедрение и укрепление хозрасчета.168 Что осталось в памяти народа в результате систематической политико-просветительской агитации среди населения, говорит частушка:

Ой, калина-калина,
Шесть условий Сталина,
Из них четыре – Рыкова,
А два – Петра Великого.169

В частушках, изданных в 1990-е гг., говорится о принудительных способах проведения коллективизации, о таких репрессивных мерах против крестьянства, как раскулачивание, конфискация и выселение, хотя такие сведения прорывались через цензурные препоны и в прежние времена.

Мы с миленком расставались
В это воскресеньице.
Меня приняли в колхоз,
Его – на выселеньице.170
Всю квартиру описали,
Описали и кровать.
Неприятно как-то спать.
Раз описана кровать.171

Народ путем создания малых форм фольклора высмеивал аграрную политику сталинского руководства, открыто заявлял свой протест против бесчеловечного отношения власти не только к взрослым труженикам, но и старикам и детям:

Заработали мы с милым
Больше тыщи трудодней,
Но кормить сухой картошкой
Нам приходится детей.172
Шла старуха из колхоза
Трудодням обижена:
Юбка рваная, худая
И сама острижена.173

Государство расценило эти действия крестьян как покушение на колхозное добро. 7 августа 1932 года был принят печально известный закон «о пяти колосках» – закон ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной (социалистической) собственности». Вслед за его принятием последовали карательные меры в отношении крестьянства, чаще всего женщин, матерей, пытавшихся спасти от голода своих детей. И эта трагедия также нашла свое отражение в частушках:

Погулять я вышла в поле,
Колосочек сорвала…
Через десять лет на волю
Я из лагеря пришла.
Колоски я собирала
Для детей своих к зиме,
И за это я попала
Лед колоть на Колыме.174

В памяти народа осталось воспоминание о массовых репрессиях, об отправке заключенных в специальных вагонах по железной дороге до Кеми, где находился пересыльный лагерь, а оттуда по Белому морю – на Соловки, в Соловецкий лагерь особого назначения, о строительстве великой «сталинской трассы» – Беломорско-Балтийского канала:

Машина с красными вагонами
Пошла на Соловки.
Зарыдали наши матери, —
Поехали сынки.175
Беломорканал проехал,
Он весь в новых чудесах:
Там поселки, шлюзы все
На человеческих костях.176

Поскольку частушки являются преимущественно жанром песенного творчества, больше распространенным в сельской местности, то колхозная тематика нашла в них самое широкое отражение. Если в довоенный период в них рассказывалось о трагедии советской деревни во время коллективизации, то после Великой Отечественной войны народ не только воспевал прелести колхозного строя, но и делился опытом работы по укрупнению колхозов: