Погружаясь в пренатальный период, в главный ресурсный момент жизни, клиенты переживают опыт маминого и папиного состояния: насколько много было между ними любви, согласия, доверия на психическом плане, и что они передали будущему ребенку.

И этот первый опыт человека может очень серьезно определять его последующую жизнь. Но сам человек в своей обычной жизни этого не осознает. Он борется с ветряными мельницами, но колоссально далек от изначальных, или, как сейчас говорят, корневых причин того, что с ним происходит и почему.

И я как психолог увидела в этом большой потенциал и ресурс – искать цепи, которые удерживают человека от самореализации, именно в пренатальном периоде.

Когда у меня накопился большой опыт терапевтической работы и собралась разнообразная палитра клиентских историй, я начала с большой вероятностью предполагать именно пренатальную травму, когда клиент рассказывает:

• «В стрессовой ситуации я замираю, съеживаюсь», «я хочу спрятаться или провалиться сквозь землю», «мне хочется испариться».

Я понимаю, что для психики это скорее всего проигрывание состояния, которое человек переживал, когда он находился в животе матери. Этот опыт «замри» мог быть связан с попытками матери сделать аборт, и психика ребенка получала сигнал – надо замереть, затаиться, чтобы выжить (авось, не заметит, передумает, пока я тихонько отсижусь). Ведь в животе ребенок не имеет возможности реализовать здоровые реакции на стресс: бей / беги.

• «Меня мучают панические атаки».

Панические атаки могут возвращать человека в опыт прохождения по родовым путям, когда он испытывал давление, но выход был еще далеко. А малыш и не знал вообще о наличии выхода. Сил нет, начинается кислородное голодание, приходит страх смерти. При затяжных родах психика ребенка фиксирует, запоминает, записывает на нейронном уровне опыт безвыходного положения: назад уже не вернуться, впереди просвета нет, смерть рядом. Сами триггеры панических атак очень многое могут рассказать и указать на изначальную ситуацию.

• «Я чувствую перед мамой вину». «Я маме обязана жизнью, поэтому не могу уехать в другой горд и оставить ее одну», «мама ради меня оставила карьеру, не разошлась с отцом-пьяницей, терпела нелюбимую работу, и теперь я работаю, куда она меня устроила, не могу ей сказать «нет», провожу все выходные на даче» и тому подобное.

Когда человек не сепарирован от матери да еще имеет к ней болезненную привязанность, то причиной этого может быть, как пример, эмоциональная холодность матери по отношению к малышу. И не только после рождения, но и в пренатальный период. А это не позволило ребенку напитаться важными для развития и становления психики ресурсами: любовью и принятием.

Мать – самый главный человек для ребенка, и ради мамы малыш готов на все! Ведь он находится в слиянии с матерью: она – это я, говорит его психика. И если мама не проявляет той ожидаемой теплоты и ласки, а держит на длинном поводке холодного безразличия или отстраненности, то ребенок получает их в самой малой, недостаточной дозе.

А это силы для развития. Тогда психика человека всю жизнь будет стремиться добрать эту любовь мамы. Отсюда болезненная несамостоятельность выросших дочерей и сыновей, их неспособность выйти в свою взрослую жизнь, не оглядываясь на родителей. Вроде живет выросший ребенок отдельно, и обеспечивает себя сам, а психологического отделения так и не произошло: внутренняя зависимость от настроения мамы, от ее слов и оценки, от взгляда и тона голоса все еще в нем присутствует.

Что еще озвучивают клиенты:

• Например, клиент жалуется, что постоянно вынужден обслуживать интересы окружающих – такая «помогалка» и «решала» для всех.