Другим жанром политических сочинений, выросшим непосредственно из Ars Dictaminis, были книги-советы, предназначенные для наставления подеста или городских магистратов. Самым ранним примером такого жанра является анонимный латинский трактат «Око пастыря», написанный, согласно Муратори, в 1222 г. (The Pastoral Eye, p. 93). Но наиболее известным и сделавшим наибольший вклад в становление этого жанра было сочинение Джованни да Витербо «Управление городами», которое он написал в 1240-е гг., после того как перестал исполнять обязанности судьи при флорентийском подеста (Hertler 1910, pp. 43–72).
С появлением этих трактатов Ars Dictaminis получает новое и неожиданное развитие. Их авторы более не желают выражать свои взгляды в косвенной форме. Они не хотят притворяться, будто обучение риторическому искусству является их главной заботой, и прямо заявляют о себе как о настоящих политических советниках правителей и городов. Они также отказываются писать для студентов, которые позднее, возможно, станут магистратами. Вместо этого они непосредственно адресуют свои трактаты действующим магистратам. Этот новый подход вскоре был взят за образец и позднее оказал сильное влияние на развитие политической мысли Ренессанса. Контуры тематики, которую охватывали эти ранние книги-советы, можно разглядеть и в более поздних изощренных сочинениях того же жанра, таких как «Государь» Макиавелли. Одним из примеров такой преемственности является дискуссия в конце «Ока пастыря»: должен ли подеста всегда поступать строго по справедливости или ему иногда следует, вынося суждения, примирять милосердие с суровостью (The Pastoral Eye, pp. 124–125). Джованни да Витербо, разбирая ту же дилемму, посвящает три большие главы вопросу, должен ли подеста «хотеть, чтобы его больше боялись, чем любили», или «любили гораздо больше, чем боялись» (John of Viterbo 1888–1901, p. 262). Он замечает, что те, «кто хочет, чтобы их боялись», утверждают, что с помощью «суровости и жестокости» они скорее смогут сохранить в городе мир и спокойствие». В то время как те, «кто хочет, чтобы их больше любили» отвечают, что «только подлость души» может потребовать исключить милосердие (pp. 262–263). Его собственное решение, сформулированное более решительно, нежели сходное с ним заключение из «Ока пастыря», состояло в том, что «те, кто хочет, чтобы их боялись за чрезмерную жестокость, совершенно не правы», поскольку «жестокость – это порок» и «потому грех», которому не должно быть места при добром правлении