Таким образом, мы видим, что трагедия начала Великой Отечественной войны была связана не только с внезапностью нападения на нашу страну гитлеровской Германии, не только с просчетами нашего командования при оценке возможного времени нападения на Советский Союз и, следовательно, с запоздалым приведением в полную готовность войск наших приграничных военных округов, а, прежде всего, – это результат нерешенности кадровых вопросов, отсутствия в Красной Армии к военачальников высшего звена, способных предвидеть ход предстоящих событий, в данном случае – предвидеть начало войны и принципиально новый характер вооруженной борьбы с немецкой армией.

Следовательно, наши поражения и огромные потери были связаны не столько с беспечностью и безответственностью наших командиров и военачальников, не столько с плохой организацией связи в Красной Армии, это – результат слабой военно – теоретической подготовкой советских маршалов и генералов. Уровень подготовки военных кадров в нашей стране после революции по ряду важных причин, на которых мы остановимся ниже, не соответствовал требованиям того времени.

Из-за отсутствия необходимых знаний и навыков, даже высшие военачальники в необычной обстановке терялись, не зная что делать. Драгоценные часы и минуты уходили на так называемую техническую обработку полученных свыше документов. Каждый старался уйти от ответственности за отдаваемый приказ, сославшись на указание вышестоящего начальника, и в дополнение к Директиве № 1 требовал бесконечных пояснений и инструкций по ее исполнению, от дачи которых начальники всех уровней всячески увиливали, поскольку сами не понимали, как её надлежит выполнять. Тем более что некоторые пункты этой директивы, в принципе, выполнить было невозможно.

Именно поэтому Директива № 1 «Военным советам западных приграничных округов о возможном нападении немцев 22–23.06.41 и мероприятиях по приведению войск в боевую готовность с ограничениями, маскировке войск, готовности ПВО» так и не была доведена до войск. Что позволило Гитлеру и его генералам эффект внезапности использовать в максимальной степени. А, в конечном счете, это стало одной (подчеркнем еще раз – только одной, наряду с рядом других не менее важных причин) из причин крупных поражений и огромных потерь личного состава и боевой техники советских Вооруженных Сил в течение первых часов, дней и месяцев войны.

Уже первые минуты и часы нападения на Советский Союз показали Гитлеру, что его решение использовать еще раз внезапность, как один из эффективных приемов военного искусства, теперь уже против Советского Союза, себя более чем оправдало. Интуиция фюрера не подвела, «навар» от его трудов по подготовке внезапного удара получился волне приличным.

Тогда, утром 22 июня 1941 г., немецкая армия действовала чрезвычайно активно и решительно; Гитлер, как никогда, излучал оптимизм, все шло как по маслу, до краха Германии было еще очень далеко.

Вот свидетельства эффективности принятых немцами мер по дезинформации советской стороны. Начнем с немецкого генерал – полковника Ф. Гальдера и его знаменитого «Военного дневника», где было записано:

«22 июня 1941 г. (воскресенье) 1–й день войны:

Утренние сводки сообщают, что все армии, кроме 11–й (на правом флаге группы армий «Юг», в Румынии), перешли в наступление согласно плану. Наступление наших войск, по – видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью.

Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном положении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать. Можно ожидать еще большего влияния элемента внезапности на дальнейший ход событий в результате быстрого продвижения наших подвижных частей, для чего в настоящее время всюду есть полная возможность. Военно – морское командование также сообщает о том, что противник, видимо, застигнут врасплох. За последние дни он совершенно пассивно наблюдал за всеми проводившимися нами мероприятиями и теперь сосредотачивает свои военно – морские силы в портах, очевидно опасаясь мин».