В одной из обрядовых песен Вологодчины поется о том, что «за морем у Соловецких живет вдова. У нее три дочери – волосом сивые, собой красивые». В атом контексте очень интересным представляется вариант сказки «Пойди туда, не знаю куда», записанный Г.П.Парадовской в Никольском районе Вологодской области в 1990 г. от П.С.Карениной (86 лет) где жена Дмитрия-охотника – одна из трех «лесных дев», живущих вместе со своей матерью в далеком глухом лесу. А помогает ему найти «свата Разума» («то, не знаю что») бабушка этих дев – лягушка. Именно она переносит Дмитрия охотника через огненную реку. Интересно и то, что приказы «свата Разума» выполняют 33 молодца. Здесь, вероятно, уместно вспомнить и сказку «О царевне-лягушке», и весьма интересный вариант сказки о Бабе-Яге, записанный в 1989 г. в Новгородской области Г. В. Лобковой. В этой сказке девушка, сучившая нитки у ключа, уронила их в воду. Спустившись на дно за клубком, она встречает там Бабу-Ягу и её детей. Комментарий рассказчицы Большаковой А. И. (1911 г.р.) был следующим: «Баба-Яга – лягуха. Лягуха-бабка. Бабка Яга – лягушка… обычная лягушка. Это прежний народ был такой – лягушки… Прежные люди такии были… Ведь это же давно, все давно, начинался, когда свет. Вот эти лягушки, говорят, и были – люди. Она на человека и похожа».^{> 35} Таким образом, Баба-Яга – лягушка обязательно является обитательницей «того света», где живут предки – «прежние люди». В сказке «О Царевне-лягушке» очень четко проявляется связь между лягушкой и белой лебедью, ведь именно в образе «бедой лебедушки» улетает от Ивана-Царевича его жена – Царевна-лягушка. Стоит вновь вспомнить русские заговоры, где в одном из них: «В Окияне-море пуп морской, на том морском пупе – белый камень Олатырь; на белом камне Олатыре сидит белая птица». а в другом: «На море, на Океане, на острове на Буяне, лежит камень – Латырь, на том камне лягушка сидит».^> 36

Баба-Яга-лягушка, связанная с лебедями и гусями, символами неба и души, является носительницей древних сакральных знаний. И здесь прямые аналогии с «Гимнам лягушкам» Ригведы, где носители сакрального знания – поющие гимны брахманы сравниваются с квакающими лягушками, и делается это отнюдь не для того, чтобы унизить мудрых жрецов.

Образ матери и трех её дочерей-прях, вероятно, один из древнейших в индоевропейской мифологии. В древней Греции – это божество необходимости, неизбежности Ананке или Ананка и три её дочери – мойры, богини судьбы – вечно работающие пряхи. Согласно мифам, Ананке вращает между колен веретено, ось которого является в то же время мировой осью. Мойры же помогают вращению веретена – оси Вселенной. Ананке близка к Адрастее, в которой орфическая традиция видела воплощение «законов Зевса, Кроноса, божественных, надкосмических и внутрикосмических». Согласно Эсхилу «мудрые поклоняются Арастее» – вершительнице справедливости.^>37 В ведической традиции таким воплощением «законов божественных, надкосмических и внутрикосмических» была Пракрити – изначальная сущность, которая состояла из трех субстанций или трех нитей: саттвы – разумности, озаренности, благости (белой нити); раджаса – движения, страсти, желания (красной нити) и тамаса – инерции, тупости, сонливости, злобы, тьмы (черной нити). Надо отметить, что в северорусской народной традиции сохранилась память об этих изначальных нитях, сплетающих судьбу человека. Так в одном из поморских заговоров (записанном в 1912 г. Г. Цейтлиным), говорится: «На море, на океане, на острове на Буяне сидит Клеймон Папаринский и Василий лекаринский и тугой лук натягивают, коренну стрелу натягивают… Бело пришло – бело прочь поди; черно пришло – черно прочь поди; красно пришло – красно прочь поди…«