– Княже, – Мирослав подтащил за шиворот монаха в пыльной одежде и с силой толкнул его в сторону Рюрика, что тот распластался перед князем, – думал, прячет что-то ценное, а у него кроме деревянного креста да этого свитка с письменами нет ничего. Хотел уж было отпустить, да что-то взволновался он, когда я этот свиток в руках вертел.

Мирослав сунул лоскут кожи князю, а монах, провожая его взглядом, трепетно протянул к нему руки.

– Что за письмена? – равнодушно спросил Рюрик, разглядывая написанное.

– Это послание архиепископа Меца аббату Ансгару, что проповедует у данов.

– И ты туда следуешь?

Затравленный взгляд монаха объяснил всё без слов.

– Так о чём же извещает архиепископ аббата?

– Я не могу это сообщить, – затрепетал от страха монах.

– Жаль, – невозмутимо произнёс князь, – Мирослав, перережь ему горло.

Мирослав схватил монаха за волосы, запрокидывая его голову назад.

– Пощади, я подневольный человек.

Рюрик приподнял руку с раскрытой ладонью, приостанавливая Мирослава:

– Матфрид, а ты можешь разобрать эти письмена?

Изгой франкского двора пробежал взглядом по свитку и пренебрежительно бросил его в пыль перед монахом.

– Ничего существенного… Написано на латинском языке, поручается аббату Ансгару, чтобы тот сообщил данам, что тебя, князь можно перехватить у берегов Скандии. Для этого архиепископ требует, чтобы даны направили своих воинов к этому побережью1.

– Надо же, неймётся им… – усмехнулся Рюрик. – Чужими руками хотят жар загребать. Нам ли данов бояться?! Пусть только сунуться!

Рагнар присел на корточки перед монахом:

– Что же император так воинами оскудел, что данов натравливает на князя?

– Воинов у него достаточно, – хрипло ответил монах, – только он всё никак со своими потомками не разберётся.

– Ну-ка, ну-ка…

Мирослав отпустил монаха, и тот испуганно косясь на него, продолжил:

– После смерти своего среднего сына Пипина император обделил землёй его сыновей и своих внуков, отдав почти всё своему любимому сыну Карлу. Им это не понравилось, и императору Людовику с войском пришлось усмирять их недовольство, а теперь слух прошёл, что его сын Людовик самовольно захватил Алеманию и Франконию. Теперь императору придётся усмирять и его.

Рагнар усмехнулся:

– Выходит, что император так любит своего младшего сына, что позволяет ему обогащаться за счёт других?

– Выходит, что так.

– А где обитает младший сын императора?

– В Париже.

Рагнар встал и, продолжая смотреть сверху вниз на монаха, спросил у Матфрида:

– Скажи-ка, Матфрид, а мы можем добраться до этого Парижа?

– Париж стоит на реке Сене, и наши драккары могут спокойно доплыть до города.

– Князь Рюрик, – иронично улыбающийся Рагнар повернулся к князю, – у этого любимого сынка императора должны скопиться несметные сокровища. А не нагрянуть ли нам к нему? Император натравливает на нас данов, а мы ударим там, где нас не ждут.

– Можно попробовать, – алчно загорелись глаза у Градомира. – Ты проведёшь нас к этому Парижу, Матфрид?

– Дорогу отыскать не трудно, но в городе достаточно воинов, чтобы защитить его.

– А что!.. – с задором воскликнул Мирослав. – Если неожиданно нагрянуть, то с наскока город взять можно будет. Не думаю, что в этом Париже больше воинов, чем у нас.

Монах испуганно смотрел снизу вверх, ожидая решения князя, и Рюрик перехватил этот взгляд. Он не спеша шагнул к монаху и, стремительно выхватив меч, рубанул его по шее.

– Он услышал то, чего слышать не должен, – пояснил князь. – Париж взять – мысль хорошая, но не время сейчас.

Видя разочарованные лица Градомира и Мирослава, Рюрик пояснил:

– Франки числом сильны, а у меня воинов пока недостаточно, да и молодых много, неопытных. Им бы пообвыкнуться надо вначале, к крови привыкнуть, уверенность в силе нашей поиметь. На Карла идти – воинов раза в два больше надо.