У ног едва слышно плеснуло. Алисия машинально подобрала юбку – и вспомнила, что сидит вовсе не на ленаигелском причале, рассматривая прибывающие лодки. Покинутые комнаты затопила грозная, невыносимая тишина. Её хотелось нарушить громким криком… Нет, лучше затаиться и переждать, пока безымянное, ужасное пройдёт мимо. Снова плеск! Амулетница заглянула под стол. Там лежал маленький кусок лабораторного мяса. Прозрачный, почти сливающийся с каменным полом, он дрогнул и перелился на шаг вперёд. Бесформенное тельце оставляло мокрый след улитки. Казалось, существо страдало, но создатель не наделил его ни глазами для слёз, ни ртом для стонов и жалоб. Похожий на зеленоватых обитателей кладбища, охраняющих могилу Бабушки, он был крошечным и бестолковым.

Шлёпая и корчась, подползал ближе. «Не трогай!» – кричал в голове мамин голос. Но ведь при любом исследовании волшебных вещей без прикосновения не обойтись! Алисия опустила ладонь на спину призрачному слизняку. В первое мгновение исчезла тонкая материя, отделяющая кожу мастерицы от лабораторного существа. Пальцы провалились в прозрачную плоть. Затем со всей ладони слизнуло кожу.

Алисия заорала и с усилием выдернула руку. Потекла кровь. Пальцы жгло и дёргало, во рту пересохло, дрожь сотрясала тело. Девушка беспомощно размахивала травмированной кистью, во все стороны летели рубиновые капли. Потом, всхлипывая всухую, сражаясь с головокружением и тошнотой, стала искать, чем перевязать рану. Вспомнила, как Минц заживлял свои переломы по-буролесски. Ей бы охотничью выучку! Да и бинты с исцеляющими чарами нёс в сумке Штиллер. Одеяло на лабораторном столе – слишком велико для…

А где же дохлый, синешеий?!

Тяжёлые руки легли на плечи Алисии и рывком развернули прочь от пустого стола. Гомункул изрядно подрос, приобрёл пугающее сходство с матёрым медвервольфом. Неизменной осталась только физиономия в виде непропечённого пряника.

– Оно у вас с собой? – ледяным тоном произнёс недавний мертвец. – Механическое послание Финна?

– У… Штиллера.

Белая комната покачнулась. Алисия опустилась на пол, завернув раненую руку в складки юбки. Ноги не держали, перед глазами вращалась серебристая сеть.

– Жаль, – вздохнул художник. Подхватил теряющую сознание девушку – и швырнул в раскрытого лабораторного шушуна.

Привалившись к наружному стеклу, Алисия увидела гомункула, колдующего над старомирскими машинами.

Призраки окружили Штиллера. Разрубленные пополам, они лишь замедляли преследование. Хоффхард оказался бесполезен. Не обладающие собственной личностью, твари не знали о своей уязвимости. Огонь личной магии уничтожал их, да, но существ собралось много, против них требовалась уже сила всей королевской Гвардии. Неужто здесь и закончится путь?..

Наверху передвинулись комнаты. Рен с надеждой поднял голову и увидел протянутую руку художника-рипендамца, заляпанную чем-то вроде красной краски. Оттолкнувшись от спины призрака (тот ещё успел откусить подошву с сапога), ключник подпрыгнул, вцепился в крепкое гомункулье предплечье. И был втянут в лабораторию. Яркий белый свет ослепил его. Штиллер прищурился и заметил угрюмый взгляд устилита, направленный ему в грудь. За спиной у ключника со скрежетом упала решётка люка, перекрывающая призракам путь наверх.

– Давай сюда, – потребовал гомункул, – шушуна Биццаро, носителя его души.

И, видя, что Рен не торопится, повёл раструбом смертоносной трубки в сторону устройства, где скорчилась Алисия. Было хорошо видно только окровавленную руку, которой девушка упиралась в перепачканное стекло. Над камерой с пленницей располагался резервуар с крупным призраком.