Субъекты, создающие и реализующие нормы уголовного права, подвергаются воздействию ряда субъективных факторов. Указанные факторы многообразны по форме и содержанию. В основном уделяется внимание такой категории, как сознание, а точнее, правосознание. В науке справедливо отмечается, что правосознание является идейным источником, основой для создания норм уголовного права[219]. Н. Ф. Кузнецова и Г. А. Злобин считают, что правотворчество вбирает в себя обыденное, практическое и научное сознание; при этом именно научному сознанию принадлежит ведущая роль[220].

Правосознание, наряду с социальными регуляторами, существенным образом влияет на процесс криминализации деяний, поскольку оценочная деятельность законодателя по определению круга и признаков преступлений «непосредственно обусловлена мировоззрением, идеологией и общественной психологией, ценностными ориентациями»[221]. Значительной является его роль и в процессе реализации норм уголовного права. В. М. Коган отмечает, что правосознание активно влияет на уголовный закон, осуществляет его оценку, восполняет и постоянно его корректирует[222]. Другие авторы также обращают внимание на роль правосознания в принятии судом решения по уголовному делу, определении содержания норм уголовного права[223].

Системно исследуя правосознание, А. В. Грошев обоснованно отмечает, что сфера его применения в уголовном праве «охватывает практически все стадии уголовно-правового регулирования и его механизм». Правосознание предшествует уголовно-правовой норме при осуществлении криминализации и декриминализации соответствующих деяний, а в рамках реализации норм уголовного права уже уголовно-правовая норма предшествует правосознанию[224].

Предлагая заменить понятие правосознания понятием уголовно-правовой ментальности, В. В. Кулыгин считает, что представления о добре и зле, хорошем и плохом, справедливом и несправедливом, правде и неправде исторически являются первичными психическими структурами (архетипами). По его мнению, образуя фундамент уголовно-правовой ментальности, данные архетипы наполняются специфическим содержанием и создают стандарты и стереотипы уголовно-правового поведения, которое принято в данной этнокультурной среде[225]. В. В. Кулыгин полагает, что уголовно-правовая ментальность оказывает решающее влияние через профессиональное правосознание на уголовно-правовую практику и законотворчество[226]. С данным выводом следует согласиться, поскольку, как мы уже отмечали, правотворчество и реализация права, понимаемые как виды человеческой деятельности, испытывают влияние тех факторов, которые, в свою очередь, воздействуют на психику человека.

Ученые выделяют такие свойства общественного сознания, как консервативность, отставание от потребностей общественного развития, его неоднородность, наличие различных, иногда противоположных, взглядов, всевозможных предрассудков, заблуждений и других дефектов[227]. Все это в отдельных случаях сдерживает реализацию уголовно-правовых норм, делает ее невозможной. Так, уголовно-правовой запрет, который воспринимается как несправедливый или безнравственный, остается «мертвой» буквой закона либо реализуется неэффективно[228]. Все это также говорит о том значении, которое имеют анализируемые нами социальные источники уголовного права в практической плоскости.

Социальные источники уголовного права оказывают определяющее влияние на процесс правоприменения, поскольку именно они формируют представление правоприменителя о содержании применяемой им уголовно-правовой нормы. Нужно признать, что значение указанных источников является решающим, когда речь идет о применении норм уголовного права в пределах судебного усмотрения