В рамках предложенного выше подхода не размывается значение уголовного законодательства, специфические функции которого не должны осуществляться иными элементами системы источников уголовного права. При этом указанная система, как нам представляется, в большей степени соответствует правовой реальности, потребностям уголовно-правового регулирования.

На основании сформулированных выводов может быть предпринята попытка разрешения проблемы конкуренции норм уголовного права и иных отраслей права, в особенности административного права[161]. Указанная конкуренция норм, на наш взгляд, отсутствует, поскольку соответствующие нормы, конкурирующие с нормами уголовного права, имеют иную отраслевую принадлежность[162]. Данные нормы содержатся в нормативных правовых актах, которые имеют другой предмет правового регулирования, не включаются в систему источников уголовного права, не содержат норм, состоящих с нормами уголовного права в иерархических отношениях, что наблюдается во взаимодействии уголовного права с государственным и международным правом.

Полагаем, что на таком понимании данной проблемы основана и практика Конституционного Суда РФ. Так, в определении Конституционного Суда РФ от 5 июня 2003 г. № 217-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Верховного Суда Российской Федерации о проверке конституционности части первой статьи 228 Уголовного кодекса Российской Федерации» прямо отмечается, что принятие нового административного закона не означает устранения или смягчения уголовной ответственности за совершение соответствующего деяния[163].

Определением Конституционного Суда РФ от 16 октября 2003 г. № 375-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Смирнова Игоря Николаевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 188 и частью первой статьи 194 Уголовного кодекса Российской Федерации» было отказано в принятии к рассмотрению жалобы, касающейся оспаривания конституционности ч. 1 ст. 188 и ч. 1 ст. 194 УК РФ, предписывающих ответственность за контрабанду и уклонение от уплаты таможенных платежей, которые, по мнению заявителя, не содержат согласованного с нормами таможенного законодательства определения понятий «контрабанда» и «уклонение от уплаты таможенных платежей». В обоснование своего решения Конституционный Суд РФ отметил, что установление соотношения различных законодательных положений, выбор норм, подлежащих применению в конкретном деле, не входят в его компетенцию. По нашему мнению, Конституционный Суд РФ, не установив нарушения конституционных прав гражданина в приведенном выше примере, косвенно отказался признать возможность регулирования уголовно-правовых отношений нормами иной отраслевой принадлежности[164].

Таким образом, КоАП РФ, Гражданский кодекс РФ и иные нормативные правовые акты, не содержащие уголовно-правовых норм, не могут регулировать уголовно-правовые отношения, в том числе применяться при определении наличия состава преступления, за исключением случаев, когда к таким актам отсылают бланкетные диспозиции уголовно-правовых норм. Но наличие такой отсылки не означает их включения в систему источников уголовного права, поскольку данный факт не влияет на отраслевую принадлежность содержащихся в них норм.

При этом необходимо отметить, что указанные выше акты имеют приоритет в пределах своего предмета правового регулирования. Следует согласиться с Н. И. Пикуровым в том, что «имплантированный в уголовное право» термин должен употребляться в том значении, в каком он используется при регулировании общественных отношений, с которыми он связан