Поляков не стал больше задавать никаких вопросов своему другу, понимая, что Александр Матвеевич погружен в меланхолические воспоминания о своём отце.

– После многих лет мытарства по различным лагерям, мой отец Матвей Фомич Шарий был отправлен на спецпоселение в Новосибирской области, – Александр Матвеевич отошёл от окна и занял ближайшее кресло. Отец много рассказывал мне о политических заключённых, о тяжёлой полуголодной жизни с иллюзорной свободой поселенца. Знаешь, Сергей, чем старше я становлюсь, тем более явственно вспоминаю и представляю события из рассказов моего отца. Всю свою жизнь он вёл дневник и во время заключения в ГУЛАГе, и на спецпоселении, и после.

Шарий потянулся за бутылкой минералки, что были расставлены для совещания, Александр Матвеевич посмотрел на стакан, стоящий рядом, но просто отпил из бутылки несколько глотков.

– Отец рассказывал о стычке политических с уголовниками из-за неопытности начальника спецпоселения, в результате чего мой отец и ещё один политический осужденный были тяжело ранены, а излечил их другой поселенец, бывший царский офицер, его фамилию я сейчас уже не вспомню, при помощи живой воды из мифического источника.

– Живой воды, – повторил с улыбкой Поляков.

– Не веришь, Серёжа? – грустно произнес Шарий, – поверить в это сложно, больше напоминает русские народные сказки, только мой отец до самой смерти носил на шее вместо креста маленький бутылек с такой водой. Помню мой младший брат Артём заболел – какое-то сильнейшее воспаление лёгких, врачи тогда стали сомневаться, что он выживет. Мы с матерью день и ночь дежурили у постели больного, а отец, когда понял, что Артёма уже не спасти, откупорил свой бутылек и капнул ему в рот этой воды. На следующее утро брат был абсолютно здоров, строго-настрого запретил нам рассказывать кому бы то не было об этой воде и об излечении Артёма.

– А что стало с водой и бутыльком Матвея Фомича? – Заинтересовался Поляков.

– Зацепила тебя моя история?! – рассмеялся Александр Матвеевич, – бутылек и дневник отца хранится в шкатулке, я положил подальше в секретере, что в моем домашнем кабинете.

– Я сейчас подумал, Саша, – улыбнулся Поляков, – даже если бы у меня была канистра такой живой воды, то я не хотел бы жить вечно. Как вытерпеть мучение терять уходящих родных, друзей, как жить в чуждом тебе мире, где нет любимых и близких?

– Ладно, поехали ко мне, – поднялся Шарий, – не ожидал услышать от тебя таких рассуждений. – Вот я бы не прочь прожить лет так сто пятьдесят.

Друзья покинули здание банка, уселись в бронированный мерседес-бенц, и в сопровождении джипа охраны, направились в элитный посёлок, где на берегу водохранилища располагалась усадьба Шария. Год назад управляющая элитным поселком компания, по согласованию с собственниками участков, наняла гидротехническую фирму, реализовавшую канал, соединяющий усадьбы с водохранилищем. В результате у Шария, как и у других владельцев, появился собственный причал и эллинг для яхты.

***

Машина на большой скорости мчалась по шоссе, до дома Шария оставалось менее десяти километров, во время движения старые друзья тихо обсуждали предстоящий инвестиционный проект. У сидящего на переднем сиденье телохранителя, неприятно пискнула рация, выслушав приказ старшего, он приказал водителю остановиться. Водитель сбросил скорость и остановился на обочине шоссе, рядом на мгновение притормозил джип охраны, выбросил из своего огромного чрева, одного телохранителя и помчался к хозяйской усадьбе.

Каждый охранник занял позицию возле пассажирской двери мерседеса.

– Саша, что случилось? – первым не выдержал Поляков.