– Конечно, дорогая, – немедленно отозвалась Ника, кожей ощутив сгустившуюся вокруг атмосферу страха.

Подданных начало трясти ещё сильнее. Некоторые особо впечатлительные молодые девушки с трудом удерживались от падения в глубокий обморок. Многие украдкой прислонились к стенам и мраморным колоннам, часто и тяжело дыша, стискивая побелевшие пальцы.

На какой-то миг они все показались Нике только удачно сделанными фарфоровыми куколками, которые разобьет на куски эта злая девчонка.

Антония, продолжая цепко сжимать её плечо, выволокла девушку из толпы. Её так называемый муж с тоской и ужасом пялил на них большие голубые глаза и беспомощно, жалко улыбался, застыв в позе абсолютной покорности. Даже сгорбился, бедняга.

Они прошлись длинным коридором. Антония в задумчивости кусала губки, время от времени поправляя затянутыми в атласные перчатки пальчиками громадную корону. Корона этабыла из червонного золота (с явным кровавым отблеском) и совершенно не женского дизайна.

Она предназначалась именно королю, а не хрупкой девчонке. Но тощая девушка носила её легко и уверенно, как собственную идеальную причёску. Из-под короны выбивались густые чёрные кудри, которые обрамляли узкое личико с правильными, но очень тонкими чертами. Только чуть пухловатые губки и странная форма глаз нарушали гармонию. Но это придавало ей изюминку и своеобразие.

– Думаю, что сегодня мы поиграем в похороны, – ласково улыбнулась она присутствующим. Затем резко обернулась к какой-то молодой и хорошенькой девушке, наставила на неё палец и громко крикнула:

– Умри!

Девушка с длинными светлыми волосами и глубокими карими глазами, которую держал за руку явно любящий мужчина (супруг или любовник), – моментально побелела, а затем замертво свалилась на беломраморный пол, а её лицо стало белее мрамора. Светлые волосы нимбом окружили хорошенькое, но явно мёртвое личико.

– Как вы это сделали? – невольно вырвалось у Ники. Она не могла оторвать взгляда от только что умершей, совсем молодой девушки. Эта внезапная, нелепая смерть глубоко поразила её.

– А разве ты забыла, Энн, что все вы – мои рабы? Что каждое моё желание беспрекословно вами выполняется… Хотите вы этого или нет. Вот если я захочу твоей смерти, мне будет достаточно указать на тебя рукой или просто приказать, даже едва слышно, одними губами – и ты умрёшь. Так, как этого захочу я. Сгоришь в пламени, выбросишься из окна, порежешь себе вены. В этом мире я почти богиня.

Она улыбалась, а ведьме тут же захотелось выкрикнуть: «А ну-ка, попробуй сделать это со мной!»

Ника не рискнула, потому что подозревала, что в ЭТОМ мире Антония действительно была почти богиней. И могла бы убить её. Точнее, не её, а Энн, в теле которой она временно обреталась. А переживать смерть, пусть даже не совсем настоящую, ей не хотелось. К тому же, девочка только что вышла замуж. Нике пришлось буквально выдавить из себя: «Да», приложив неимоверные усилия для подавления собственной воли.

«Интересно, как мой Эркюль воспримет то, что я уже замужем?» – ядовито и горько подумала она.

– Теперь мы будем её хоронить, – радостно просветила их юная королева. Нике тут же захотелось похоронить и её… Причём заживо.

Из-за дверей, явно карауля и подслушивая, торжественным шагом вышли громадные, мускулистые мужчины в костюмах из чёрной кожи. Они напоминали палачей. Двое из них несли заранее приготовленный белый гроб.

– Джон, ответь своей королеве, и говори правду, если хочешь ещё немного пожить: твоя невеста Агнесса, которую я только что убила, была девственницей? Или уже нет?

– Нет! – ответил парень и дерзко глянул в глаза повелительницы. Все вокруг невольно затаили дыхание.