Задумчиво смотрю на него, анализируя куда он клонит и запихивая выбирающиеся наружу и сосущие под ложечкой воспоминания обратно в черный ящик.

- Думаешь Эльвира хотела взять с собой дочь? Это вполне разумная идея для матери - оградить своего ребенка от монстров.

- Пока не поняла, что дочь сама является монстром… - Никита грустно ухмыляется, а я допиваю вино до дна, понимая, что не выдержу подобные разговоры на трезвую голову. Мысленно готовлюсь к очередному приступу депрессии и наливаю себе еще порцию.

Затем Никита аккуратно переводит разговор в сторону музыки, и мы обсуждаем нашу работу, лейбл и его работников. В том числе нашего босса Александра Стефанова, восхищаясь тем, что он дает нам полную свободу и доверяет нашему вкусу, конечно, контролируя с помощью других работников и прослушивает каждый трек перед его выпуском. Пьем за его здоровье. Так незаметно мы допиваем бутылку и идем в магазин, который двадцать четыре часа в сутки продает алкоголь.

Мы врываемся в небольшой магазинчик на первом этаже старого дома, находящегося в паре кварталов от жилого комплекса, где я сейчас жила, с белой грязноватой плиткой на полу и множеством металлических стендов, на которых величественно водружены различные закуски, снэки, сладости и товары первой необходимости. Продавец за прилавком смотрит на нас, как на сумасшедших, ведь мы посреди ночи водрузили на носы солнцезащитные очки, шатаемся между полками, хохоча и набивая руки пакетами с вкусняшками. Высыпаю все выбранное на кассу, прошу сигареты с черничной кнопкой и бутылку белого. На что Никита начинает опять со мной спорить и просит продавца бутылку красного. В итоге мы сходимся на просекко, оплачиваем покупку и наконец выходим из магазина с двумя пакетами. Готова поспорить, что, когда мы закрывали за собой дверь, продавец покрутил у виска, глядя на нашу безумную парочку.

Вернувшись домой, мы отыскиваем на кухонных полках большую стеклянную плошку, засыпаем в нее все вкусы чипсов, которые купили и перемешиваем. Затем на протяжении получаса играем в игру «давай поспорим, какой вкус я сейчас вытащу». Бью ладонью Никиту в плечо, когда он мухлюет и говорит, что якобы угадал и достал крабовый, а в итоге это сметана с зеленью. Так мы выпиваем еще половину бутылки горячительного напитка из тех же бокалов, из которых пили вино, когда вдруг Джонни внимательно смотрит на меня, прищурившись. Даже сквозь алкогольное опьянение, моя интуиция не подводит меня, и я чувствую, что сейчас что-то произойдет.

- Вот теперь, когда мы в нужной кондиции, я задам тебе самый главный вопрос, - умничает Никита, упираясь локтями в стол.

- О боже! – восклицаю я, понимая, куда он клонит, - ты специально меня спаивал и забалтывал?!

Хохочу, осознавая всю хитрость поступка Никиты и хлопаю несколько раз ладонью по столу, пытаясь остановить пьяный приступ смеха.

- Шутки в сторону! Рассказывай: что с тобой происходит? – произносит вопрос по слогам и серьезно на меня смотрит.

Вздыхаю, понимая, что от этого разговора мне не уйти и мысленно благодарю друга за то, что дал мне анестезию в нужном количестве.

- Ты прекрасно знаешь все, что со мной произошло. Теперь даже некоторые личные подробности, - он кивает, а я продолжаю свой монолог, заплетающимся языком, - каждый раз, когда я обдумываю и анализирую это мне кажется, что я вела себя не так, как того сама хотела, понимаешь… - пытаюсь найти подходящие слова, чтобы объяснить свои чувства, - Мне казалось, что я заложница своих установок в голове. Которые заложены в меня с самого детства: делай то, не делай это, общайся с теми, а вот с такими людьми не общайся. Мне хотелось опровергнуть это, поступить не так, как я бы поступила обычно. Выйти из этой скорлупы, пытаясь доказать себе непонятно что. А в итоге попросту пошла наперекор собственным убеждениям и сломала саму себя. Знаешь, для этого даже есть определение, - достаю телефон, чтобы зачитать то, что я сохранила в заметках, когда одним вечером пыталась разгадать саму себя, - Акра́сия — совершение человеком не того поступка, который кажется ему наиболее правильным, а другого. При этом важно, что поступок не просто кажется правильным по какому-то отдельному аспекту, а в целом является наиболее желательным для совершения.