Ужин был просто ужасный. Не из-за еды, еда была потрясающей.

Из-за напряжения.

Из-за того, что за столом сидели сразу трое мужчин, при виде которых у Лидии все взрывалось внутри. Это было слишком для нее. Слишком много разных, противоречивых, ярких чувств.

Она опустила взгляд в свой десерт и начала молиться, чтобы ужин скорее закончился.

Она нервничала.

Кэррол не смотрел на нее, но слышал стук ее сердца, он мог чувствовать, как она сжалась, скрутилась в пружину за столом, словно сейчас ее будут пытать.

О, Кэррол с удовольствием сделал бы это.

Пытал ее.

Пытал ее до тех пор, пока она не начала бы умолять.

Он бы сделал все, чтобы она скулила, кричала, ждала…

Он хотел ее трахнуть. Не думая о связи, не думая о том, что теперь их жизни – это одна жизнь, и больше нет никакой свободы, индивидуальности, нет никакого «я», есть только мы четверо, и больше ничего.

Кэррол хотел уложить ее на кровать, раздвинуть ей ноги и войти в нее. Войти грубо, сразу на всю длину, наполнить ее собой. Чтобы она двигалась навстречу, выгибаясь, чтобы ее внутренние стенки плотно обхватывали его член, и он скользил в ней, благодаря естественной смазке, очень быстро и гладко.

Он хотел взять ее за бедра и размашисто входить в нее – с каждым разом все глубже, приближая ее и себя к оргазму. Пока она не закричала бы под ним, а сперма не полилась бы прямо в нее, потому что у него не было бы сил терпеть…

На стол с грохотом упала вилка, и Кэррол вздрогнул.

Лиз подняла руки вверх.

– Господа, я очень рада здесь находиться, но в этой комнате пахнет сексом, как в каком-то дешевом притоне. Не могли бы вы сдерживать свои желания, хотя бы пока я ем?

Кэррол видел, как краснеют щеки Чарли, как Вэл откидывается на спинку стула, как бы говоря: «а что такого?»

Он посмотрел на девчонку.

(«Лидия, ее зовут Лидия, Кэррол, почему же ты никак не привыкнешь?»)

Она таращилась в стол.

Просто не поднимала глаз и, казалось, вот-вот расплачется от того, насколько ей стыдно признавать, что Лиз права.

Нужно было что-то ответить, и Кэррол отложил приборы и встал.

– Да, наверное, пришло время поговорить об этом.

На него уставились все.

Как будто этот ужин сам по себе не выглядел, как насмешка.

Трое мужчин, желающих одну женщину. Все за одним столом.

– Прямо сейчас? – спросила Лидия.

– Нет, дождемся конца света. Лиз, дорогая, тебе придется остаться здесь. Все остальные – жду в моем кабинете. Ваши десерты никуда от вас не убегут.

Он поговорил с сестрой прошлой ночью, и в голове прояснилось.

Нет, к нему не пришло вдруг внезапно озарение и просветление, и он не смирился с необходимостью принадлежать какой-то девчонке…

Но у него появились трезвые мысли, которые имели место быть.

О том, что Армия разрастается, а у Стаи появляется все больше врагов.

О том, что Охотники на оборотней тоже не дремлют. Они набирают добровольцев, изучают теорию, много тренируются и окружают себя технологиями.

Кэррол нужен этой стае, нужен альфам, находящемся здесь, на полигоне, нужен альфам, которые тихо живут в своих резервациях, нужен им всем. А ему нужна сила.

Много силы.

Он подумал о том, как будет восхитительно взять эту силу из своей связи, стать настолько могущественным, чтобы его боялись. Чтобы боялись даже подумать о том, как он силен. Никто не будет угрожать его семье, его подчиненным и их семьям.

Кэррол станет их защитой.

Дверь в кабинет закрылась, и он обернулся, глядя на троих людей перед собой.

Его лучший помощник и друг.

Парнишка, которого он совсем не знал.

И девушка. Просто девушка, которая шла за своим любимым, шла через лес, через дебри, прямо к волкам.