И всему виной она и треклятая связь, которую он был не в состоянии разорвать.

Столько людей подчинилось ему, столько королевств пало перед его силой… Безмерное количество смертных боится произносить его имя, солдаты уважают и равняются, а он сидит уже битый час, как слабак и трус, рядом с девушкой и не может сдвинуться с места.

Внутри бурлила ненависть. Но не по отношению к ней.

К ней он питал чувства, не поддающиеся объяснению. И все, что оставалось, — это ненавидеть самого себя.

Что-то вдруг вздрогнуло в груди, как только она разомкнула глаза. Взгляд замыленный, потерянный. Однако растерянность после сна рассеялась довольно быстро — она дернулась, прижалась спиной к стене. Оглядела кандалы на руках, дыша часто, тяжело…

К ней моментально пришло понимание происходящего, и она вскинула уже не испуганные, а злые ярко-голубые глаза.

Такие притягательные… эти глаза.

— Что тебе нужно?

Ее голос совсем не дрожит. Твердый, властный, будто и не принцесса вовсе, а сама богиня.

— Ты.

Ответ слетел быстрее, чем Аарон успел его обдумать. Плотно стиснув челюсти, поднялся с койки.

— Почему не убил?

Сложно было смотреть прямо в глаза и не двигаться. Почти на грани. Почти потерян.

— Убью, когда придет время.

— И когда же оно придет? Дай знать, я хотя бы подготовлюсь.

Ее дерзость и отсутствие страха — или, быть может, лишь пелена, скрывающая страх, — нещадно покоробили его гордость. Это оказалось в новинку — когда смертная смотрит на него, как на равного. Когда смертная спокойна, словно они находятся где-то на берегу моря, а не в темнице, и болтают о чем-то незначительном. Когда смертная — его. Во всех смыслах и против воли.

— Теперь я это вижу, а не только чувствую. — Губы демона изогнулись в ухмылке. — Ты не его дочь. На твоем месте он бы уже нагадил от страха.

— Так ты ждешь от меня подобной реакции? — Она вскинула бровь. Поднялась с койки — медленно, невзирая на усталость. — Ждешь, что я буду трепетать от ужаса перед тобой?

Приблизилась почти вплотную, неосознанно деря своим запахом ноздри. И сколько же усилий ему потребовалось приложить, чтобы не дернуться назад или, напротив, к ней… Еще ближе, так, чтобы с наслаждением втянуть в себя исходящий от нее аромат.

Ненавистная, но желанная.

— Дерзость не поможет тебе. — Он слегка наклонился к ней, добившись нужной реакции: она сама отпрянула и тут же сжала зубы, точно мысленно ругая себя за эту оплошность. — Ничто не поможет скрыть страха. Я чувствую все, что чувствуешь ты.

— О, тогда надеюсь, ты захлебнешься в отвращении, которое я к тебе испытываю.

— Отвращение… — Аарон хмыкнул, шагнул вперед, вынуждая ее попятиться. — Нет, его нет. Только страх, злость и… желание коснуться.

Он не смог сдержать это желание — протянул руку к лицу, а стоило ей увернуться, схватил за локоть, резко придвинул к себе.

Теперь это начинало злить. Ее наглость, неповиновение.

— Не смей уворачиваться, когда я касаюсь. Не смей избегать этого, — прорычал, сжав хрупкие, облаченные в белоснежную ткань плечи.

5. Глава 4. Я тебя ненавижу

— Ты не имеешь права приказывать мне, — бросила в тон ему. — Я законная королева Лок Дара, дочь убитого тобой короля. Я не буду плясать под дудку демона.

— Не ври, что гордишься этим. Твой отец был лжецом и убийцей невинных, но ты на него не похожа. Может, он и воспитал тебя, но не смог привить своих качеств.

— Не тебе осуждать его за смерти. Припомни, сколько невинных убил ты за свою долгую жалкую жизнь.

Так неосторожно бросалась словами, будто он был мальчишкой, готовым склониться перед ней и ее лживым статусом. Как будто была слепа и не видела, как он злится от наглости и неуважения.