– Привет, – киваю я. – Ты сегодня дома?

– Да.

Если и существовала крохотная возможность, что Доминик еще куда-нибудь уедет, то она только что испарилась. Поэтому я перестаю изображать перепуганного зайца и иду к нему навстречу. Кто же виноват в том, что это единственная лестница на второй этаж?

– Тогда постараюсь не выходить из своей комнаты, чтобы тебе не мешать.

– В моем доме ты можешь делать все, что захочешь, Шарлин. – Доминик останавливается посредине лестницы и прямо у меня на пути. Она достаточно широкая, чтобы его обойти, но что-то мне подсказывает, что просто обойти его не получится.

– Скажу по-другому: мы не будем мешать друг другу, если разойдемся по разным комнатам.

Наверное, сейчас мы выглядим как семейная пара на грани развода. Они давно охладели друг к другу и уже даже не ссорятся, а просто вынуждены делить общий дом, пока не подписали бумаги. Я едва не смеюсь. Какой же бред лезет в голову! Мы не семейная пара.

Мы вообще не пара.

– Оуэн передал мне, что ты была сегодня в больнице. Почему?

На то, что моя охрана будет держать рот на замке, я даже не надеялась, но к тому, что альфа устроит мне допрос, не готова.

– Доминик, мы же вроде договорились, что ты меня защищаешь, и на этом все. Я должна докладывать тебе обо всем, что происходит в моей жизни?

– О том, что касается твоей безопасности и здоровья – да.

Он спускается еще на одну ступеньку и нависает надо мной.

Альфа слишком близко. Настолько близко, что я чувствую его аромат – сильный, мужской, манящий, и ловлю себя на мысли, что хочется податься вперед, провести ладонями по мужской груди, прижаться к Доминику. Руками. Губами. Все мое тело будто превращается в оголенный нерв, жаждущий его близости. Прямо здесь, на лестнице. До сорванного голоса, до сбившегося дыхания. Это звериное желание наброситься на него такое сильное, что именно это меня и спасает от необдуманных поступков. Осознание, что я собиралась сделать, выдергивает меня в реальность. Осознание и страх, что только что практически утратила контроль.

В глазах Доминика гаснет тот же алчный огонь, который я успела ощутить на себе. Это сделал он? Заставил меня почувствовать себя ненасытной самкой, желающей спариваться. Венера говорила про голос альфы, а что насчет взгляда?

Я облизываю пересохшие губы и сжимаю кулаки, чтобы не выдать дрожь, от которой до сих пор меня всю колотит. Мне нельзя волноваться. Малышу это не на пользу.

– Не делай так больше, – приказываю я. Мой голос тоже дрожит, но это вполне можно списать на раздражение.

– Как?

– Как ты делаешь!

– Я всего лишь спросил тебя про визит к доктору.

– Ты разве не знаешь, что с моим здоровьем?

– Это конфиденциальная информация, поэтому для начала я решил все уточнить у тебя.

Желание никуда не исчезло, но я понемногу превращала его в здоровую злость.

– Для начала? Это угроза?

– Предусмотрительность. Так в чем дело?

Я заглядываю в его лицо и понимаю, что Доминик не лжет. Не пытается вывести меня на чистую воду, чтобы призналась первой, не издевается. Иначе бы на вопрос про «знаешь» ответил иначе. Он действительно не чувствует, что я беременна.

Вопрос – почему?

Проще всего спросить у него, но я не готова признаваться Доминику сейчас.

– Меня кое-что беспокоило, поэтому я делала УЗИ. Но с моим здоровьем все хорошо. Спасибо, что интересуешься.

– Поужинаем вместе?

А вот это неожиданно! Настолько неожиданно, что я зависаю второй раз за вечер.

– Нет, – отрезаю я. – Чем меньше мы будем проводить время в обществе друг друга, тем лучше. Ты сам сказал, что мы друг другу не подходим. Друзей из нас тоже не получится.