Мы подошли поближе, Алла подтолкнула меня к высокому табурету и недовольно скривила губы:

— Петь, ну не так же громко!

Я оглянулась на трёх девушек, которые наслаждались пирожными за угловым столиком. При возгласе бармена любопытные глазки ощупали меня со всех ракурсов и снова опустились. Посетительницы зачирикали, продолжая прерванный разговор. Тоже люди, самые обычные. А вот бармен странный.

Он перегнулся через невысокий холодильник и чмокнул Аллу в щёку:

— Привет! Ты что, с ведьмами задружилась?

В ответ на мой обеспокоенный взгляд Алла пожала плечами чуть виновато, сказала:

— Это мой братишка. Талантливый кондитер, но редкостный балбес! Петя, я же просила…

— Ладно, фефочки, не мните тити! — подмигнул парень. — Чай, кофе, мартини? Водки у меня нетути, вся закончилась! А может, коньячку тяпнете?

И хохотнул довольно. Алла поморщилась:

— Мне как всегда, и большой кусок Наполеона. Юлечка, бери, что хочешь. Петька разговаривает, как гопник, но готовит, как бог!

Откуда этот бог узнал, что я ведьма? Ведь он не существо, да и настойку я выпила утром, прежде чем спуститься на кухню… Наклонившись к Алле, я спросила тихо:

— Он кто?

— Человек, — усмехнулась моя свекровь. — Но так вышло, что чувствует существ, уж не знаю, как у него это получается.

— Секрет фирмы.

Великий Шабаш, какая у этого парня неприятная улыбка. Прямо противная даже! И смотрит так пристально, и наклоняется ближе, чем положено… Я уже хотела бросить ему в наглую морду заклинание «печати немого» или даже «ослепни, враг», но Петя внезапно подхватился, потешно вскинув руки:

— У меня же свеженькая Светлана в холодильнике простаивает!

И убежал в подсобку. Я осторожно поинтересовалась:

— Он маньяк? Девушек расчленённых держит на кухне?

— Это торт, — прыснула Алла в ладонь. — Кстати, очень вкусный!

Потом приблизила губы к моему уху и почти неслышно произнесла:

— Главное, не поддавайся на чары брата, и всё будет хорошо!

— Я же ведьма, — обиделась. — Я и приворотное, и отворотное зелье умею варить.

— На него они не действуют, — снова усмехнулась Алла, ложечкой аккуратно отламывая уголок от куска Наполеона. — То ли мама с инкубом согрешила, то ли его самого в детстве демон забодал…

— Страсти египетские, — пробормотала я, глядя, как Петя выносит светло-бежевый торт, обсыпанный какао, на тарелке на вытянутой руке, будто старинный трактирщик.

— Прошу любить и жаловать мою «Светлану», самолично приготовленную с любовью и заботой! — провозгласил кондитер и дурашливо поклонился. — Юля, кусочек?

— Не откажусь, — я улыбнулась, не в силах противостоять его обаянию. С ловкостью фокусника Петя сдёрнул со стопки верхнюю тарелку, выложил кусок торта лопаткой, смахнул крошки салфеткой, включил кофеварку и подставил под носик чашку, и всё это мгновенно и практически одновременно. Красавец, что и сказать…

Попробовала торт. Едва удержалась от стона: такой он был вкусный, нежный… Со сгущёнкой! Настоящей! Никаких заменителей, никаких диететических продуктов!

— Ну как? — раздалось у меня прямо над ухом. Я вздрогнула и сердито глянула на подобравшегося с другой стороны Петю:

— Чуть кофе не пролила! Разве можно так пугать?

— Петька, отстань от Юлечки, — как-то вымученно улыбнулась Алла. — Она замужем, между прочим.

— Когда это нам мешало? — мурлыкнул этот клоун. Я постаралась сделать очень строгое лицо, однако Петю это не оттолкнуло, совсем напротив. Он состроил жалобные глазки:

— Не бей меня, я тебе ещё пригожусь!

— Юль, не слушай его, — отмахнулась Алла. — Пётр Андреевич, будь добр, упакуй мне бисквитных пирожных, как всегда, для Витольда.