Погрузившись в задумчивость, Аликс разглядывала улицы города. При виде отрешенного лица подруги Иззи почти пожалела Джареда Монтгомери. Когда Аликс жаждала что-то узнать, она бывала ненасытной.

– Я видела это раньше, – произнесла Аликс.

– Возможно, у тебя сохранились детские воспоминания. Ты ведь жила здесь в четырехлетнем возрасте.

– Непохоже, но… – Аликс огляделась. Напротив, через дорогу, стояло красивое белое деревянное здание с темно-зелеными окнами. Карта, изображенная на боковой стене, показывала удаленность Нантакета от стран в различных частях света. Гонконг, судя по карте, находился в 10 453 милях от острова.

– «Мы – средоточие жизни», – медленно произнесла Аликс. – Эти слова звучат в моей голове, когда я смотрю на ту карту. «Нантакет – центр мира». Должно быть, я слышала это в детстве. Я не понимала, что это значит, но запомнила. Думаешь, фраза имеет какой-то смысл?

– Конечно, – улыбнулась Иззи. «Похоже, уже скоро я смогу уехать», – с удовольствием отметила она про себя. Аликс определенно знала о Нантакете куда больше, чем ей казалось. Мало того, у нее постепенно возникало чувство, будто Нантакет ее дом. Если Виктория на пару с покойной мисс Кингсли задумали все это, чтобы познакомить Аликс со знаменитым архитектором Джаредом Монтгомери, то их план начал осуществляться. – Давай зайдем в «Мюррейс», надо отпраздновать, – предложила Иззи. В магазине на стеллажах поблескивали бутылки с пивом, вином и более крепкими напитками. Иззи хотелось чего-нибудь холодного и шипучего, поэтому она сразу направилась к холодильнику у задней стены.

Но Аликс подошла к старомодному деревянному прилавку и оглядела полки позади него.

– У вас есть ром? – обратилась она к женщине за стойкой.

– Ром? – удивилась Иззи. – Не знала, что ты его любишь.

– Я и сама не предполагала. Кажется, я лишь однажды пробовала ром с колой. Но здесь, на Нантакете, мне почему-то хочется рома.

– Это местная традиция, – улыбнулась продавщица. – Какой вам ром?

– Вон тот. – Аликс указала на бутылку «Флор де Канья» семилетней выдержки.

– На дешевку ты не размениваешься, – заметила Иззи, выкладывая на прилавок три бутылки вина.

Достав из сумки телефон, Аликс просмотрела последние сообщения. Мама объясняла ей, как найти Кингсли-Хаус, но, погруженная в тоску по Эрику, Аликс не распечатала карту на принтере. Вдобавок мамины инструкции, как случалось не раз, скрывали в себе загадку. Виктория была прежде всего писательницей, и это сказывалось во всем; она обожала таинственность.

Аликс взглянула на женщину за прилавком.

– Я собираюсь остановиться в одном доме здесь, на острове. Мама сказала, что туда можно пройти пешком от пристани. Номер двадцать три по Кингсли-лейн. Мама пишет… – Аликс сверилась с сообщением, – дорога поворачивает возле Уэст-Брик. То есть «западного кирпичного»? Не понимаю, что бы это значило. Может, название улицы? Как мне найти Уэст-Брик-роуд?

Продавщица, привыкшая иметь дело с туристами, добродушно усмехнулась.

– Должно быть, она написала просто Уэст-Брик.

– Ну да, так и есть, – кивнула Аликс. – Я подумала, это какая-то ошибка.

– Так вам, наверное, нужен дом Адди, – догадалась женщина.

– Да. А вы ее знали?

– Здесь все ее знали, и нам всем ее не хватает. Так вы та самая девушка, что будет жить здесь весь год?

Аликс немного смутило, что женщине это известно. Не успела приехать, и уже знаменитость.

– Да, – нерешительно призналась она.

– Вам повезло! И не позволяйте Джареду запугивать вас. Хоть он мне и родственник, но примите мой совет – дайте ему отпор.

Аликс растерянно моргнула, глядя на продавщицу. В ее глазах Джаред Монтгомери, он же Кингсли, был божеством, которому поклонялись. В мире архитектуры, где жила и работала Аликс, о нем говорили с придыханием. Но на Нантакете, похоже, никто и не думал благоговеть перед гением.