Меня заносят в дом, как невесту. Похищенную, потому что никто не спрашивает желания. Просто рычат и делают всё, что хотят. А я слушаю будто запись настоящего волка, кошусь на мужчин. Не до конца осознаю, что происходит.

Но во мне два коктейль, пару шотов. А ещё смелость и лёгкость. И мне было очень хорошо в баре, легко. И Лекс забавно меня кружил, и не наглел, даже когда прижимал к себе. А эти двое вырвали меня, лишили развлечения.

Думаю, как лучше сообщить, что они мудаки, когда Маркус открывает дверь в свою спальню. Она тут одна, судя по тому, что я успела увидеть. Только кухня, объединённая с гостиной, и эта комната, с широкой кроватью и балдахин с тёмными шторами.

– Вы же не…

Слова вылетают с воздухом, когда Макс мягко опускает меня на кровать. Он не давит, не причиняет боль, но внутри всё равно всё перекручивается, будто сплетая канатом. Натягивая так, что не могу вдохнуть.

Мужчины ведь не останавливаются, не дают мне шанс сказать, что больше вообще не пойду в бар и всё поняла. Макс раздраженно стягивает с себя футболку, а Марк играет с пряжкой ремня.

– Не надо, - качаю головой, жмурюсь. Страшно, сосёт под ложечкой, хочется упасть и прикрыться. Я это и делаю, натягивая одеяло. – Не надо со мной ничего делать, пожалуйста.

Лучше бы смотреть, сопротивляться и уговаривать. Но лежу неподвижно, чувствуя, как с двух сторон прогибается матрас. Двигаются синхронно, одновременно касаются ладонями моей шеи.

– Тише, милая, - Маркус звучит спокойно и сдержанно, пусть его ладонь и хаотично скользит по животу. – Мы не сделаем тебе плохо, тебе понравится.

– Очень понравится, - Макс касается губами моего уха, а после делает немыслимое! Повторяет движения губ языком, прихватываю мочку. – Не играй, Кир, это плохо закончится. Мы говорили тебе не быть близко к Стасу? А?

– Да.

Бормочу, чувствуя непонятный интерес. Распахиваю глаза, смотрю, как Макс лежит рядом, его пальцы стягивают рукав комбинезона. А Маркус нависает надо мной, ловит взгляд.

– Ауч!

Это неожиданно, жарко, до пробирающей дрожи. Макс просто опускает ладонь на мою грудь, сквозь толщу одежды сжимает сосок, надавливает. Ощущение, что пронзило насквозь от невинного движения.

– Ты будешь наказана, Кира, - Марк предупреждает, и я ему верю. Сжимаюсь, когда его колено раздвигает мои ноги. – Бегала от нас, крутила хвостом. А знает, что бывает, когда Волк догоняет убежавшую самку?

– Что?

– Ох, Кира, - Макс справляется с моим верхом, задирает топ. – Тогда Волк покрывает самку.

Покрывает? Краснею, даже шею жжет, от понимания, что именно это значит. Пытаюсь подорваться, но ладони мужчин давят на плечи и живот, прижимают обратно. А затем медленно исследуют моё тело. Задевают затвердевшие соски, гладят ключицы.

Макс обводит языком мою кожу, спускается до груди. Господи, это слишком. Жаркое дыхание на нежной коже, как он целует ареолы, как втягивает и зарождает потоп между ног.

Влажно и стыдно. Особенно, когда Маркус пропускает ладонь в мои трусики. Ведёт по лону, надавливает на клитор. Он двигается быстро, в противовес движения другого парня, заставляет извиваться.

– Мы будем нежными, Кир.

Неожиданно для себя киваю, разводя шире ноги. Это сон, очередной чёртов сон, который после пробуждения разрушит меня на кусочки. Потому что Маркус уже говорил это, и Макс. Каждый раз, когда в моих снах мы добирались до постели.

И это всё оправдывает. Реакцию тела, желание поцеловать. И тот алый блеск, который не давал покоя. Всё становится по полочкам, так легко и просто. Не сопротивляюсь, видя, как шире становятся улыбка психов.

– Умница, милая. Скажи нам, что ты хочешь.