Но когда не смогу кататься, то начну тренировать. Конечно, тренеров больше, чем спортсменов, ещё сложнее пробиться, если тренировать не просто любителей. Но если у меня будет олимпийское золото, то будет намного проще. А там ещё мировой чемпионат, и пару рекламный кампаний…

– А Стас? Хороший мальчик, из приличной семьи. Вы же с ним постоянно тренируетесь, никуда не ходите? Ты бы…

– Мам, есть у меня мальчик, есть. Всё, потом расскажу, - закрываю сложную тему. – Пока всё непонятно. 

– Ага. А что это у тебя на шее?

– Где?

Прикасаюсь пальцами к коже, боясь, что мама заметила след от укусов. Эти психи разошлись не на шутку, довели меня. Не верю, что действительно не подойдут сегодня. Ощущение, что стоит выйти из зала, как тут же наткнусь на мужчин.

– Ниже, солнышко. Если уж засос на шее, то думаю, всё там понятно.

Наклоняюсь ближе к экрану, рассматриваю своё отражение. И мама права. Чуть ниже укуса, на ключице, ярко-алое пятно. Маленькое, но очень красноречивое. 

Когда они уже успели?!

– Это… Мне пора, мам, пока.

Мама смеётся, когда сбрасываю звонок. Нет, рассказывать о том, что вокруг меня бродят двое психов, считающих себя оборотнями, пока рано. Вообще не стоит волновать по пустякам. 

Вот придумаю, что с этим делать, и лет через десять всё расскажу. Или двадцать. А сейчас мама начнёт переживать по пустякам, нервничать, бить в колокола, что меня тут насилуют и похищают.

Психи кусаются и пугают, но кажутся не слишком опасными. Пока, кто знает, что завтра у них перемкнёт, но пока всё не так страшно. Наверное. Не знаю. Во всём виновата моя любовь к мистике и странному, которая подстёгивает интерес к мужчинам.

– Помочь? – на плечи опускаются ладони, едва сжимающие. – Прости за укус, Кир, не сдержался.

– Что, если кусает один, то и второй должен? – поворачиваюсь к Максу, ловлю его улыбку. – Что за дикие методы, а?

– Ты одному Волку уделила больше внимание, - бурчит, как обиженный и несчастный, присаживаясь за мной. – Нравится тебе или нет, но нас будет двое, Кир. И задабривать нужно будет каждого, потому пока у нас одно желание – утащить тебя подальше, и никому не показывать. 

– Дикари.

– Немного, - парень смеётся в мою шею, проводит губами по своему же укусу. – Поверь, ты привыкнешь.

– А почему привыкать должна я, а? Я же вам нужна, а не вы мне. Так что…

– Играешь с огнём, милая.

Пальцы Макса надавливают на внутреннюю сторону бедра, будто шире разводя ноги для растяжки. Тренер так тоже вечно делал, но сейчас прикосновения намного интимней.

У парня горячие пальцы, с загрубевшей кожей. Он ведёт ими медленно, едва сжимая мои бёдра. Поглаживает, давит на поясницу, вынуждая прогнуться. И я поддаюсь, непонятно почему.

– Макс.

– Не бойся, я знаю, что делаю. Хоккеисты тоже растяжкой занимаются, пусть она не так важна, как для тебя. Вот так, - его ладонь проходится вдоль позвоночника вверх, цепляет край купальника. – Не больно? Сильнее?

– Угу.

Растворяюсь в том, как медленно натягиваются мышцы, простреливая тело теплотой. Ладони Макса двигаются медленно, но уверенно. Не сомневаюсь, что у хоккеистов такая же жесткая система тренировок, если даже не хуже. 

Парень наваливается на меня торсом, когда я ложусь на пол. Его вес служит утяжелителем, но приятным. Дыхание щекочет шею, будто надавливает на точечки. 

– Можем тренироваться вместе, - Макс, гад такой, целует меня за ухом, едва не мурлычет на ухо. – Я буду нежным.

– Макс! 

– Всего лишь предлагаю, милая. Вид тренировок можешь выбрать сама. Тебе ведь это действительно в кайф, да? Заниматься фигурным катанием.

– А тебе хоккеем нет?

– Считай, это была вынужденная мера. Из-за тебя.