“Местный избалованный мажор”, - окрестила я его про себя.

Вслух не стала говорить. Видела же, что Олеся в него безответно влюблена. Иной причины перечисления достоинств Третьего-Шестого в течение пяти минут, я не нашла.

Уже ночью, свернувшись калачиком на тонком, жёстком матрасе, я была уверена, что до утра проваляюсь без сна. Голова болела от обилия новой информации, а мысли метались между десятью вещами сразу.

Как пройдёт завтра первый учебный день? Примут ли меня однокурсники? Получится ли у меня пробудить ту самую магию воздуха, о которой говорил Валентин Фирбин?

Однако утро началось с новости, от которой хотелось забраться на статую архимага Шерранского, свесить ноги с его плеч и громко проорать:

- Вы издеваетесь?

8. Глава 8

Собираясь на завтрак, я спросила у Олеси, не могла бы она взять надо мной шефство. Таким образом я планировала убить сразу двух зайцев: во-первых, избежать участи стать подопечной какого-нибудь самодовольного дракона, который отмахивался бы от всех просьб сводить меня в город.

А во-вторых, больше времени проводила бы с новой подругой и помогла бы ей с выплатой очередного “кредита”. Олеся получила разрешение на покупку артефакта, вроде самопишущей ручки, который конспектировал лекции. Но стоила эта ценность больше чем интерьер в комнате дракона, и расплачивалась она за него почти уже год.

- С превеликим удовольствием! - просияла моя соседка. - Сегодня первый учебный день и все будут на взводе, а завтра после занятий подай магистру прошение.

- А-а-а, - скисла я. - Ему. Слушай, а может подать его ректору напрямую? Вроде хороший мужик, адекватный. Он мне очень понравился.

- Дансмор занят с утра до ночи. Единственная возможность застать ректора в его кабинете - это вытворить что-то эдакое, отчего он сам вызовет тебя для разбора полётов. Но я бы не стала так рисковать.

- Ладно, - вздохнула я. - Испытаю удачу.

Надев форму академии, которая представляла собой удобные чёрные брюки, белую блузку и синий пиджак с неизменной эмблемой в виде дракона, раскинувшего крылья, мы с Олесей пошли в столовую.

К моему удивлению, там наблюдался образцовый порядок: небольшая очередь из адептов к раздаче и столики, занятые попарно, либо по четыре человека. Отсутствие Гэрольда Нивэна Третьего порадовало меня больше всего.

Очередь двигалась быстро. Взяв подносы, наполненные аппетитной на вид снедью, мы с Лесей заняли столик на двоих и приступили к трапезе.

- М-м-м, вкусно! - промычала я, выразив восхищение воздушным омлетом с овощами и местными морскими гадами, похожими на креветок, только сочного лимонно-жёлтого цвета.

- Ага, - кивнула Леся, - уплетая кашу с кусочками свежих ягод. - Питание здесь просто отменное. Завтрак, обед и ужин - пальчики оближешь! А в праздничные дни меню покруче чем в крутых ресторанах.

- Ради такой вкуснотищи стоит потерпеть и Третьего-Шестого и надменного сноба Кьяртона, - громче, чем нужно, ляпнула я и тут же прикусила язык, услышав:

- О, Дерзкая! Смотришь на еду так, будто тебя дома не кормили!

Конечно, именно сейчас состоялось явление народу светлейшей королевской персоны. Гэрольд Нивэн Третий, в сопровождении двух крепких парней и трёх смазливых девиц, показался на входе, собирая утренний урожай восхищённых взглядов и томных вздохов.

Самодовольно улыбнувшись, он неторопливо подошёл к нашему столику, подцепил длинными тонкими пальцами с аккуратным маникюром лимонную креветку, понюхал её, скривился и выкинул через плечо:

- Фу, несвежее, - констатировал он. - Но для таких, как ты, Дерзкая, даже второсортные гады считаются отменной пищей?