Нетрудно понять, что пока серьезные кадровые государственные вопросы будут решаться кулуарно, без открытой для общества правовой регламентации, без возможности для человека любого ранга присутствовать на ее заседаниях по вопросам, касающимся его лично, выслушивать претензии, давать свои пояснения и т. д., будет существовать возможность принятия данной упомянутой структурой небесспорных решений по кадровым вопросам судейского корпуса, решений, якобы принадлежащих Президенту РФ.

Существующее в Российской Федерации правовое положение о трехлетием «испытательном» сроке отправления правосудия федеральным судьей, впервые назначаемым на должность, с учетом процедуры его дальнейшего назначения и с учетом отсутствия для судьи правовых гарантий на данном этапе, в соответствии с имеющейся практикой Европейского суда по правам человека по оценке независимости суда, подтверждает сделанный нами вывод о том, что в данном случае нарушается принцип независимости судей.

В частности, в деле Кемпбелл и Фелл против Соединенного Королевства Великобритания члены тюремного Совета посетителей назначались на трехлетний срок. Такой срок службы был признан относительно непродолжительным[63].

Если судья понимает, что через три года его жизни и работы от информации, которая может носить «закрытый» характер и поступить из прокуратуры или силовых структур, будет зависеть его дальнейшая судьба, то будет ли «среднестатистический по волевым качествам» человек в течение этого времени «портить» отношения с вышеназванными структурами в интересах конкретных лиц, даже если этого требует истина по делу? Вопрос не риторический. Судебная практика свидетельствует о том, что вновь назначенные судьи почти не выносят оправдательных приговоров. Не потому ли, что высказанные предположения не столь уж фантастичны?

Когда автор настоящей работы в «застойные времена» (в 1985 году) после 9 месяцев отправления правосудия постановил оправдательный приговор за отсутствием события преступления (по ч. 2 ст. 206 УК РСФСР), данный факт вызвал настоящий фурор в юридической жизни Владимирской области. Приговор был, естественно, опротестован и так же естественно отменен областным судом (впоследствии дело было прекращено). Тогда «раннему» судье четко дали понять, что он еще по уровню знаний не дорос до права выносить оправдательные приговоры, хотя с первого дня работы, несомненно, был уже подготовлен к постановлению обвинительных приговоров и назначению наказаний, связанных с длительными сроками лишения свободы.

В самом конце 2000 года, уже будучи достаточно опытным судьей, автор настоящей работы постановил оправдательный приговор (данный пример будет приведен в работе при рассмотрении вопроса о допустимости доказательств), который был также «добросовестно» опротестован и, естественно, отменен областным судом. При этом однозначно негативное отношение к оправдательному приговору высказал как председатель коллегии по уголовным делам, председательствовавший по данному делу в суде 2-й инстанции, так и председатель областного суда, отклонивший представление судьи. Лишь после внесения протеста на определение суда 2-й инстанции, сделанного Первым заместителем Председателя Верховного Суда РФ, Владимирский областной суд вынужден был признать юридическую состоятельность оправдательного приговора, постановленного судом 1-й инстанции. Этот пример не только подтверждает ранее высказанную мысль об имеющем место консервативном мышлении судей вышестоящих судов, но и характеризует реальные условия, в которых находится «молодой» судья, вынужденный считаться с тем, что каждая отмена его решения или приговора в течение трехлетнего «испытательного» срока – черная метка в процедуре великого таинства посвящения его в судьи без ограничения срока полномочий, таинства, которое будет вершиться в коридорах президентской власти с учетом конфиденциальной информации «ревнителей» правосудия, регулярно проявляющих свое правопонимание на страницах областных и республиканских газет.