Так что можно констатировать, что сознание обладает особым онтологическим статусом, который вторичен относительно субъекта и объектов, но неразрывно с ними связан как форма/способ данности объектов субъекту. И строгий ответ на вопрос об онтологическом статусе сознания должен звучать так: сознание есть форма отношения субъекта и объектов.

Из такого понимания онтологического статуса сознания автоматически следует вывод: сознание как не-объект не может обладать свойствами, атрибутами, состояниями, а также само не может быть свойством или состоянием какого-либо объекта.

Развивая представление о сознании как о пространстве различения объектов, корректно – и терминологически, и содержательно – говорить, что пространство (трехмерное) есть подобласть нашего сознания, в которой нам явлены протяженные вещи. Ведь действительно, из факта различения некой вещи в пространстве следует однозначный вывод, что эта вещь дана нам в сознании. И наоборот, утверждение, что некий протяженный объект дан нам в сознании, следует понимать исключительно и только как указание на различение этого объекта в пространстве. И естественно, что для построения целостной «картинки» сознания нам следует прибавить к его пространственной подобласти еще и временную. По сути, этим утверждается, что объекты, которые даны нам в сознании, но не явлены в пространстве (трехмерном), различаются нами во времени, даны раньше или позже друг друга. К таким объектам относятся чувства, эмоции, мысли – они воспринимаются нами только как протяженные во времени, то есть различаются в сознании не одновременно, как пространственные вещи, а исключительно последовательно.

И наверное, только обсуждая указанную разницу в данности объектов – как размещенных в пространстве или как различенных во времени, – можно говорить о структуре сознания. Эта структура сводится к различению пространственной и временной подобластей сознания. В обиходе такое разделение сознания обозначается как деление на «внутреннее» и «внешнее». Явленные в трехмерном пространстве объекты мы называем внешними, а все различаемое/воспринимаемое во времени – чувства, эмоции, мысли – мы называем внутренним.

Из сказанного выше следует, что мысли, понятия (элементы мышления) наравне с другими внепространственными, различенными во времени объектами (эмоциями, чувствами) следует рассматривать как объекты, данные в сознании. На самом общем философском уровне, когда мы рассматриваем сознание как форму данности объектов, тип этих объектов не имеет значения: и камни, и эмоции, и понятия следует интерпретировать как элементы «картинки» сознания. С этой позиции само мышление должно трактоваться как деятельность: последовательность операций со специфическими элементами сознания – мыслями и понятиями. Но в отличие от действий с вещами, мыслительная деятельность (мышление) организует, структурирует свои объекты во времени, а не в пространстве.

Как уже отмечалось, сознание как пространство данности объектов не имеет атрибутов, характеристик и любых других определенностей. Единственное, что может хоть как-то характеризовать сознание – это его «уровень», фиксируемый по множеству данных в сознании объектов, а точнее, по сложности этих объектов. Слово «уровень» взято в кавычки, чтобы подчеркнуть, что различные сознания не могут быть сопоставлены – сознания разных субъектов различаются не сами по себе, а только по уровню явленных в них объектов. Один человек оперирует в сознании объектами-понятиями квантовой физики, другой – лишь бытовыми понятиями, один различает тонкости поэзии и музыки, а у другого и объектов-то таких в сознании нет. То есть можно переформулировать известное выражение: скажи, что ты различаешь, и я скажу, кто ты. Иными словами, скажи, какими объектами (предметами, понятиями, эмоциями) ты оперируешь в своем сознании, и я скажу, какого оно у тебя уровня. Хотя опять же следует отметить, что у самого сознания, понимаемого лишь как пространство, как форма данности, нет никакого уровня – об уровне сознания возможно говорить только условно, имея в виду сложность различаемых в сознании объектов.