Ранее, когда отмечалось, что фиксация состояния всех частиц тела биологического организма не дает нам описания живого объекта, то констатировался именно факт несводимости сложности организма к его пространственной структуре, утверждалось, что живая составляющая организма запрятана именно в распределенной во времени сложности протекающих в нем процессов. То есть биологический организм может быть признан живым только в том случае, если рассматривается как распределенный во времени, обладающий размазанной по времени сложностью, принципиально не сводимой к пространственно-структурной. Именно эту распределенную во времени сложность теряет организм в момент смерти, превращаясь в простую пространственную вещь. Естественно, что и человеческая деятельность, социумные институты, ментальные, духовные объекты могут быть описаны только как системы с распределенной во времени сложностью, которая не может быть зафиксирована в моментальных пространственных срезах.

Итак, логика рассуждений вернула нас к исходной проблеме противопоставления вещного и событийного мышления, выбора описания объектов через состояния или как системы событий, к проблеме определения границ пространственного и темпорального (назовем его так) анализа. Ответ, надеюсь, очевиден. Если сложность объекта возможно свести к пространственной (кристалл, механизм), то необходимо представлять его как вещь и описывать в классической для науки схеме через смену мгновенных состояний. Если объект не фиксируется как пространственная структура, а следовательно обладает распределенной во времени, темпоральной сложностью, то он не может мыслиться в традиционных для науки понятиях (положение, траектория, состояние), а требует применения принципиально нового подхода – событийного, темпорального.

Сопоставляя пространственную и темпоральную (распределенную во времени) сложности, мы говорим не об устройстве мира, а в большей степени о формах его восприятия и даже, что точнее, о способах описания. Понятно, что ту же картинку на экране телевизора можно представить и как последовательность событий развертки, то есть как исключительно темпоральную, а телевизионный радиосигнал, в свою очередь, как длинную-длинную линейную пространственную структуру из точек с тем или иным электромагнитным потенциалом. То есть, в общем случае, выбор того или иного описания – пространственного (вещного) или темпорального (через последовательность событий) – зависит от фиксации масштаба «здесь» и «сейчас», выбора «габаритов» точки и мгновения.

До сих пор по умолчанию предполагалось, что формула «здесь и сейчас» интуитивно понятна: для обсуждения начальных моментов темпорального анализа было достаточно нашего человеческого понимания «здесь» как текущего положения в пространстве, как визуально данной картинки окружающей действительности, а «сейчас» как настоящего момента времени, в котором фиксируется эта картинка. Однако приведенный пример с телевизионным изображением демонстрирует, что «сейчас» понятие относительное, то есть зависит от точки зрения, уровня рассмотрения: при выборе одномоментного среза мира относительно восприятия человека телевизионная картинка представляется как пространственная структура, а при фиксации момента времени относительно работы системы развертки телевизора объект «картинка» описывается как поток событий. Наиболее ярко относительность понятия «сейчас» можно показать на примере работы компьютера: мы можем говорить о «сейчас» события на экране, но при этом понимать, что в это «сейчас» втиснуто много-много «сейчас» операций программы высшего уровня, а каждая текущая операция этой программы включает в себя тысячи «сейчас» команд процессора, а последние составляются из «сейчас» атомарных событий в полупроводниковом кристалле. И сам этот кристалл, с одной стороны – для классической физики, – может представляться как вещь, обладающая фиксированной пространственной структурой и локализованными по времени параметрами (твердостью, температурой и пр.), но с другой – на уровне взаимодействия элементарных частиц, – должен описываться как поток событий.