Рита старалась не показывать своего волнения, которое нарастало с каждой минутой. Мысленно она пыталась оценить, сколько уже прошло времени и через минут вернется Ольга Игоревна.

– Они издеваются надо мной, – начал отвечать мужчина, не дождавшись ответа. – Мой лечащий врач, она приходит ко мне ночью. Она вкалывает мне что-то, чтобы я не двигался, а потом всю ночь насилует меня шваброй.

До Риты плохо доходил смысл его слов. Страх уже звенел в ушах, ей не хотелось слышать никаких рассказов этого человека.

– Ты не веришь мне, – спокойно заключил Валерий. – И никто не верит. Ни медсестра, ни мои родственники… Но я могу тебе доказать! – старик оживился. – Ты сама сейчас все увидишь, – он поднялся и прежде, чем Рита успела понять его намерения, снял с себя штаны и повернулся к ней оголенной частью. Рита задохнулась от возмущения.

– Немедленно оденьтесь!

– Смотри! Смотри, какая у меня там дыра!

Рита поддалась настоящей панике. Она вскочила со стула и выбежала из палаты, плотно закрыв ее за собой. По коридору к ней быстро шел Василий Петрович.

– Что там происходит? Кто это кричит? – громыхал он.

Самойлов окинул Риту оценивающим взглядом и понял, что с ней все в порядке. В этот момент пациент Валерий за дверью закричал громче:

– Смотри! Смотри же!

Главврач распахнул дверь в палату и остановился на пороге. Рита не видела, что там происходило.

– Где ключи? – спросил Самойлов, закрыв дверь обратно.

– Ольга Игоревна унесла их с собой, – пролепетала Рита.

– А где она сама? – взбесился Василий Петрович.

– Не знаю, она предложила мне самостоятельно пообщаться с пациентом и ушла.

Главврач рявкнул что-то непонятное и пошел в сторону двух медсестер, стоящих в коридоре. Спустя пару минут пациента Валерия благополучно заперли в его палате. Как потом оказалось, Ольга Игоревна специально подсунула Рите такой «экземпляр», чтобы посмеяться над ней. Самойлов отчитал врача так, что с Ритой еще долго не разговаривала большая часть работников отделения. А Рита была только рада избавиться от ненужных бесед с посторонними людьми. Это, пожалуй, был единственный неприятный эпизод в ординатуре. Совестливый главврач извинился перед Ритой за Ольгу Игоревну и впредь строго следил, чтобы ее практика проходила в самом мягком режиме. Так как Василий Петрович был прочно женат и, судя по многочисленным фотографиям на его рабочем столе, обожал свою многочисленную семью, Рита была уверена, что его отношение к ней вызвано лишь гипертрофированным чувством отцовства».

Рита отвлеклась от воспоминаний, связанных с ее бывшим начальником. Она сидела за круглым столом в маленькой кухне съемной квартиры и мешала ложкой остывший чай с медом. В голове Риты возникла Лиза. Почему-то обычно вечером, в одиночестве приходили дурацкие, неприятные мысли. Это могли быть старые, но незабытые страхи, прошлые неудачи, которые так и просились на бессмысленный анализ. Время от времени Рита думала о матери, которая после ее отъезда в другой город осталась совсем одна. Сама того не желая, Рита представляла, что вот мама умерла. А потом долго воображала, что она будет чувствовать в этот момент. Доходило до того, что Рита могла разреветься из-за еще не случившегося несчастья, а потом долго стыдится своей больной фантазии. Что-то нездоровее в этом есть – считала Рита, оценивая собственное поведение. И как всегда, полагала, что дурные мысли могут прийти в голову исключительно от безделья, поэтому надо всегда держать для себя наготове пару-тройку хотя бы бытовых занятий.

Сегодня как раз был вечер плохих и глупых мыслей, а дел по дому не нашлось. Пришлось долго и упорно вспоминать Лизу.