«01.05.42. Население получило к первому мая список вот таких продуктов: сахар – 200 гр, селедка – 200 гр, чай – 25 гр, крупы – 200 гр, водки – 250, пива – 0,5 л, сухих фруктов – 150 гр. Дети, кроме того, получили по 50 гр какао с молоком – конечно, не получив пива и водки. Рабочие – всего побольше, граммов на 200. Хлеба дали 300 гр, рабочим – 500. Наше сегодняшнее меню. На завтрак: 50 гр масла, 50 гр сыра, 130 гр макарон и 1 стакан кофе. Обед: овощной суп, 2 котлетки мясные и отварной рис. На третье – каша, 100 гр. Ужин: немножко отварной сушеной картошки и по два блинчика с рисом. Если бы нас все время так кормили, мы снова стали бы толстыми. В обычные дни – голодновато. Но за последнее время я очень здорово похудела – потеряла килограмм двадцать. Тетушку взвесили – шестьдесят один килограмм; потеряла, следовательно, двенадцать килограмм, что на общем фоне очень хорошо».

«09.05.42. Почти весь город, все дома, все окна – без стекол, иные забиты фанерой, досками, иные так и стоят с разнообразными узорами разбитых стекол, во многих окнах нет рам. Много разрушенных бомбами домов, во многих домах зияют дыры от снарядов разной величины, есть много обгоревших домов (пожары от буржуек), есть много домов, разобранных на дрова. Мало похож Ленинград сегодняшнего дня на Ленинград, который я когда-то знала, но мне сегодня он показался очень красивым. Представить себе только, что эти голодные, опухшие женщины Ленинграда сумели его почистить, ведь он был весь – сплошь уборная. Теперь улицы чистенькие, пробивается травка в садах, по главным магистралям ходят трамваи, и сердце радуется, глядя на все это. В этом действительно есть что-то героическое…»

«13.05.42. Сегодня обсуждали с тетушкой сроки возможного окончания войны. Она говорит – середина ноября 1942 года, а я думаю – весна 43-го. Дожить бы только!»

«20.05.42. Все живут по-прежнему. Днем частые обстрелы… У меня какая-то новая, странная реакция на эти обстрелы и бомбежки. Я стала почти совершенно спокойна, как-то внутренне суровоспокойна…»

«25.05.42. Город оживал, но бомбежки и обстрелы продолжались. В наш дом, в квартиру напротив, попал снаряд, таку нас взрывной волной все стекла вышибло. Однажды я шла в поликлинику по Десятой Красноармейской и начался обстрел.

Я шла, прижимаясь к стене дома. От страха захватывало дух, ноги подкашивались, но я все равно шла».

«06.06.42. А жизнь течет, я бы сказала – бьет ключом по сравнению с зимой. Потому что пришло лето. Долгожданное, теплое лето. Люди чистые, стали одеваться в хорошие платья. Ходят трамваи, магазины потихоньку открываются. У парфюмерных магазинов стоят очереди – это в Ленинград привезли духи. Правда, флакончик стоит 120 рублей, но люди покупают, и мне купили. Я очень обрадовалась. Я так люблю духи! Я надушусь, и мне кажется, что я сыта, что я только вернулась из театра, с концерта или из кафе. В особенности это относится к духам “Красная Москва”. Передо мной действительно проносится Москва… Но люди стали злы. Так ругаются в трамваях, так ненавидят друг друга… больно смотреть, слушать. Сердце разрывается. Мы должны беречь друг друга».

«09.06.42. Чудесные белые ночи, – схватившись за ручку уже во втором часу ночи. – Всю ночь можно читать. Часов с 11 поднимают аэростаты воздушного заграждения, и они на фоне серо-голубого неба плавают в эфире, как дельфины. Чудесные дни и ночи, только бы жить. Хочется побродить по берегам Невы, хочется жить».

«22.06.42. Ровно год, как началась война. Тяжелый и страшный год! Ждали, что сегодня начнутся большие бои под Ленинградом, но пока наша жизнь течет обычно. В 13 часов был сильнейший обстрел в течение часа. Все кончилось для нас, к счастью, благополучно…»