Рон протянул руку, чтобы сорвать один из хрусталиков, но отец остановил его.

– Не надо, не тронь! Это священный лес!

– Священный! Для кого?

– Для них, – и Коб кивком головы указал в сторону.

Из-за деревьев вышли, казалось бы, обычные люди, если бы не их глаза. Они светились голубым светом!

– Что у них с глазами, отец?

– Это не люди, Рон, это суккубы.

Рон был потрясён. Всю жизнь он думал, что рассказы о суккубах – это вымысел, сказки. А теперь они стоят бок о бок с ними и один из них плотоядно улыбается. Сказать плотоядно – это значит, ничего не сказать. Зубы улыбающегося были узкие, длинные и загибались внутрь рта. Кроме того, его густая борода была зелёного цвета и кустилась от уха до уха.

– Здравствуй, Крис! – поприветствовал Коб «улыбчивого».

– Я рад видеть тебя в добром здравии, Коб! Мне нужно кое-что обсудить с тобой.

Они обнялись.

– Это мой сын, Ронин. Я хочу, чтобы он выслушал то, что ты скажешь.

– Хорошо, идёмте.

Втроём они устроились в уютном шатре. Посредине шатра был установлен переносной дровяной очаг в форме корзины. Слева от очага размещался стол и лавки. Им сразу же принесли отварное мясо и грог.

– Я точно уверен в том, что Древние ещё остались, – сказал Крис.

– Что? – Коб не поверил своим ушам.

– Пока мы видели только пятерых. Они передвигаются только днём, а ночью прячутся в Рипейских скалах. Все мужчины. Один очень похож на Лорана.

– Нужно встретиться с ними и опросить.

– Не выйдет. Мы пытались. Они стерегутся нас. Вот, если бы вы попробовали? Торон собирается с силами. Мы нашли гнездо в пещере под скалой Катта и перебила всех злежны. Таких гнёзд всё больше и…

Речи Криса лились, словно воды ручья и завораживали Рона. От съеденного и выпитого его клонило в сон. Отец позволил ему и Рон удобно пристроился на медвежьей шкуре подле очага. Этот Белый лес, этот Крис! Что-то знакомое и такое тёплое, уютное было в этом всем! Эти светящиеся глаза…

Рону снился сон. Ему чудилось, что он идёт по лесу Вахши. Кто-то зовёт его! Голос очень знаком ему, тоненький, звонкий. Рон обернулся. Она сидела на ветви дерева. Её чёрные волосы развивались ветром, она улыбалась ему. И он улыбнулся в ответ. Рон подошёл ближе, протянул к ней руки и… проснулся. Около него на корточках сидел малыш.

– Я Мот. А ты?

– Рон, Ронин.

– Ты спал и руки протягивал вот так, – малыш изобразил Рона. – Твой отец собирается в путь. Ты сейчас уедешь?

– Да, наверное.

– Вот, возьми, – и Мот протянул Рону хрусталик с Белого древа.

– Но их же нельзя…

– Те, что сами упали – можно. Возьми, пригодится, – Мот хитро улыбнулся.

Они отправились в обратный путь, но решили сделать небольшой крюк, решили идти не напрямик, а через перевал Харорат. Там последний раз Крис видел Древних.

Всю дорогу Рон молчал. Коб думал, что сын находится под впечатлением от знакомства с Крисом и остальными. Он ошибался. Ронин силился вспомнить её лицо, той девушки из сна, но не мог.

Его друзья дурачились, наперебой обсуждая суккубов.

– А девушки у них ничего! – констатировал Тирас. – Пухленькие, розовощёкие и…

– Тебе всё «ничего»! Они маленькие и на одно лицо. Захочешь разнообразия и на тебе. И стрижки у них странные. Так сразу и не поймёшь – женщина перед тобой или мужчина, – перебил его Китар.

– А ты вообще, по-моему, не знаешь, в чём разница между мужчиной и женщиной? – отшутился Тирас. – Приедем в Сай, я тебе объясню.

Все рассмеялись.

– Тише, болваны! – скомандовал Коб. – Они совсем у тебя разболтались! Ржут как кони! – обратился он к сыну.

– Смотри, отец, дым!

И, правда, неподалёку, слева от них за небольшим каменистым отвалом клубился дымок. Они направились туда. Становище было покинуто совсем недавно. В костре ещё тлели угли.