– Полина Верова.

Клавдия Семёновна улыбнулась, чуть сгладив неприятное впечатление от необычной внешности, и перевела взгляд на меня:

– Елена Морковина, как я понимаю? – Я нервно кивнула, а женщина повела рукой в сторону здания и предложила: – Пойдёмте, провожу вас и помогу устроиться в общежитии. – Перехватив взгляд Прилучной, которая смотрела на парней, кативших наши сундуки по пандусу к неприметной двери в правом корпусе, она пояснила: – Вещи поднимут на лифте, а мы пройдём здесь.

Миновав колоннаду и высокие, украшенные резьбой двери, мы оказались в холле. Прямо за ним лестница с красной ковровой дорожкой вела на второй этаж, а в обе стороны уходили узкие коридоры, как можно было догадаться – в пристройки. Клавдия Семёновна остановилась, указала на лестницу:

– Это путь в учебный корпус, но вы будете ходить по тем галереям.

Задрав головы, мы увидели на уровне второго этажа балконы. Сопровождающая повернула направо и двинулась по коридору, мы семенили следом. Улучив момент, Прилучная шепнула мне на ухо:

– Воспитательница! Детский сад, да и только!

– Для детского садика крыльцо, пожалуй, оформлено слишком вызывающе, – тоже шёпотом заметила я.

За простой филёнчатой дверью нас встретила просторная комната с двумя рядами столов.

– Это для свиданий с родственниками, – пояснила Клавдия Семёновна, – когда к вам приедут…

– Это вряд ли, – перебила её Алина и, переложив саквояж из одной руки в другую и демонстративно изогнувшись якобы от его тяжести, попросила: – Нельзя ли побыстрее добраться до комнат?

Женщина молча повернулась и, ускорив шаг, прошла к противоположной двери. За ней обнаружилась небольшая площадка. Вверх вела лестница, прямо ещё двери. Клавдия Семёновна пояснила скороговоркой:

– На втором этаже общежитие. Здесь всё, что необходимо для поддержания гигиены, а дальше – спортивный зал. Будете смотреть или сразу в комнаты?

– Посмотрим, – Прилучная толкнула дверь и прошла первой.

«Всё для поддержания гигиены» оказалось отделанным белым кафелем пространством с десятком матовых душевых кабин и прятавшимися за фанерными перегородками унитазами. При входе стоял стеллаж с пронумерованными пластиковыми боксами. Воспитательница коснулась одной из коробок и сообщила:

– Ваши номера тридцать девять и сорок. Вы приехали последними, девы. Тут найдёте полотенца, умывальные принадлежности и всё, что требуется для женских немощей. Ларцы пополняют еженедельно.

Это было хорошей новостью, мы с подругой переглянулись, Полина даже подмигнула, впервые улыбнувшись со времени приезда. Дав нам возможность воспользоваться кабинками и помыть руки, Клавдия Семёновна повела нас на второй этаж. Спортивный зал мы решили пока не смотреть.

Вид общежития поверг нас в шок. Бесконечно огромный зал напоминал то ли палату в детском лагере, где зачем-то поставили письменные столы, то ли читальный отдел библиотеки, где придумали поместить кровати. По дубовому паркету шли красные линии шириной с ладонь, визуально деля пространство на ячейки. В каждой такой соте, примыкавшей к одной из внешних стен корпуса, имелись шкаф, этажерка, кровать, тумбочка, письменный стол, стул и напольный коврик. И в каждой соте копошилась девочка-пчёлка в жёлтом сарафане.

Провожатая указала на крайние кровати и утвердительным тоном спросила:

– Вы же предпочтёте жить рядом? Тогда, сюда, пожалуйте. В шкафах найдёте форму. Переоденьтесь, нужно убедиться, что платья вам подошли.

Я хотела поинтересоваться судьбой сундука – туда я сложила большую часть захваченных из графской башни книг, но не успела. Из противоположного конца зала по свободному центру, ограниченному продольными красными линиями, катились наши телеги. Парни сгрузили вещи и убрались. Воспитательница тоже улизнула. Настроение было на нуле. Целый год жить как на подиуме? Уединиться можно только в душевой кабине! Я огляделась. По соседству с нами никого не было. В других ячейках девушки были чем-то заняты и не обращали на новеньких ни малейшего внимания. Прилучная упала на кровать, раскинув руки и констатировала: